Питер Бретт - Дневная битва

Ознакомительный фрагмент

Манвах не взглянула на нее:

– Мои заказчики тебя не касаются, Криша.

– Касаются, когда ты уводишь их от меня с помощью своего сынка-пуш’тинга, – возразила Криша голосом тихим и грозным.

Ее дочери придвинулись к Инэвере и оттеснили ее от матери. Сестры-жены углубились в беседку, приближаясь к Касааду.

Манвах оценила происходящее.

– Я ничего не украла. Кашив пришел ко мне и сказал, что твои корзины разваливаются, едва их наполнишь. Прогораешь, так вини своих мастеров, а не меня.

Криша кивнула и взяла корзину, которую Инэвера только что добавила к остальным.

– Вы с дочерью мастерицы, – отметила она и провела пальцем по плетеному узору.

Затем швырнула корзину и с силой топнула по ней обутой в сандалию ножищей.

– Совсем ошалела, баба?! – взревел потрясенный Касаад, не веря глазам.

Он вскочил на ноги – вернее, попытался, его шатало. Огляделся в поисках копья и щита, но оружие осталось за шторкой.

Пока он собирался с мыслями, сестры-жены Криши дружно двинулись в наступление. Из просторных рукавов к ним в ладони выпали короткие ротанговые дубинки, обернутые в черную ткань. Одна женщина схватила Касаада за плечи и развернула к другой, придержав, чтобы он сполна заработал в брюхо. Касаад хрюкнул от боли, дух вылетел из него, а женщина продолжила начатое размашистым ударом в пах. Всхрюк Касаада превратился в истошный вопль.

Инэвера с криком вскочила, но дочери Криши грубо схватили ее. Приподнялась и Манвах, но Криша сбила ее мощным ударом в лицо.

Криша взглянула на валяющуюся корзину. Та выдержала натиск и вернула исходную форму. Инэвера улыбалась, пока женщина, взгромоздившись сверху, пыталась раздавить корзину. С третьей попытки у нее получилось.

В стороне сёстры-жены Криши избивали Касаада.

– Визжит, как баба! – расхохоталась одна и еще раз заехала ему между ног.

– А дерется даже хуже! – подхватила другая.

Они отпустили его, и Касаад рухнул на пол, хватая ртом воздух. Его лицо исказилось в гримасе боли и унижения. Женщины оставили его в покое и принялись разбивать корзины ротанговыми дубинками.

Инэвера попробовала вырваться, но молодые женщины лишь усилили хватку.

– Не дергайся, иначе пальцы переломаем и больше не сможешь плести!

Инэвера затихла, но прищурилась и чуть сместилась, готовясь со всей мочи топнуть по подъему вражьей ступни. Она глянула на Манвах, но мать помотала головой.

Касаад выхаркнул кровь и оперся на локти.

– Шлюхи! Пусть только дама узнает, и тогда…

Криша гоготом оборвала его речь:

– Дама?! Неужели ты, Касаад, сын Касаада, пойдешь и расскажешь, как опился кузи и был избит женщинами? Да ты и своему аджин’палу не вякнешь, когда он тебе нынче засадит!

Касаад сделал усилие, чтобы встать, но женщина пнула его в живот, и он опрокинулся навзничь. Больше не шелохнулся.

– Ха! – воскликнула та. – Он обмочился, как малое дитя!

Все расхохотались.

– А это мысль! – Криша подошла к груде корзин и задрала подол. – Зачем потеть, ломая поганые корзины, когда можно их осквернить?

Она присела на корточки и выдала фонтан, поводя тазом, чтобы задеть как можно больше добра. Остальные покатились со смеху, заголяясь с той же целью.

– Бедная Манвах! – издевательски произнесла Криша. – Два самца в семье – и ни одного мужчины! Твой муж хуже хаффита, а сына-пуш’тинга здесь вообще нет, он слишком занят отсосом.

– Не совсем так.

Инэвера повернулась вовремя, чтобы увидеть, как могучая кисть Соли сомкнулась на запястье державшей ее молодки. Женщина взвыла от боли, когда Соли дернул с жестокой подкруткой, а после выполнил новый бросок, и ее сестра растянулась на полу.

– Заткнись, – приказал он кричащей женщине, оттесняя ее. – Еще раз тронешь мою сестру – и я не вывихну тебе кисть, а отрежу.

– Посмотрим, пуш’тинг, – ухмыльнулась Криша.

Ее сестры-жены оправили одеяния и двинулись на Соли с дубинками наготове. Криша дернула рукой, и в ладонь легло ее собственное оружие.

Инэвера задохнулась от страха, но безоружный Соли шагнул к ним без всякой боязни. Первая женщина нанесла удар, но Соли оказался быстрее, увернулся и поймал ее за руку. Послышался хруст, и она с воплем упала, оставив дубинку у Соли. К нему подступила вторая, и он сперва отбил ее выпад, а после с силой ударил в лицо. Его движения были плавными и отточенными и напоминали танец. Инэвера видела, как он отрабатывал шарусак, когда на Ущерб возвращался домой из Ханну Паш. Женщина грохнулась оземь и отвела покрывало, чтобы сплюнуть огромный сгусток крови.

Когда же приблизилась Криша, Соли бросил свое оружие и голой рукой перехватил ее дубинку, зафиксировал намертво. Другою сгреб ворот, развернул Кришу и перегнул через груду корзин. Для верности стукнув ее по затылку, он взялся за подол балахона и задрал его до пояса.

– Пожалуйста! – проскулила Криша. – Делай со мной что хочешь, но пощади девственность дочерей!

– Тьфу! – с отвращением сплюнул Соли. – Я скорее отымею верблюда, чем тебя!

– О, ну давай же, пуш’тинг!.. – подначила она, заегозив бедрами. – Представь, что я мужчина, и засади в дупло.

Соли взял ее ротанговую дубинку и принялся лупить Криту. Его голос был звучен и перекрывал шлепки дерева по голому телу и страдальческие завывания.

– Мужчине не нужно быть пуш’тингом, чтобы не совать свой жезл в навозную кучу! А что касается твоих дочерей, я не сделаю ничего, что помешает им выйти за убогого хаффита и наконец прикрыть свои безобразные рожи!

Он убрал руку с ее шеи, но лупить не прекратил и резкими ударами выгнал ее и остальных женщин из беседки. Все пятеро заковыляли по улочке, дочери Криши поддерживали ее сестер-жен.

Манвах встала и отряхнулась. Не взглянув на Касаада, подошла к Инэвере:

– Ты цела?

Инэвера кивнула.

– Проверь корзины, – велела Манвах. – У них было мало времени. Посмотри – может, удастся спасти…

– Поздно, – вмешался Соли, кивнув в сторону.

К беседке приближались три шарума в безрукавных черных балахонах; нагрудные пластины черной стали выкованы так, чтобы подчеркнуть безупречные грудные мышцы. На мощные бицепсы повязаны черные шелковые ленты, кожаные наручи сверкали заклепками. К спинам приторочены золотые щиты; короткие копья шарумы несли небрежно и двигались с неспешной волчьей грацией.

Манвах схватила небольшой кувшин с водой и окатила Касаада, тот застонал и кое-как приподнялся.

– Живо внутрь! – прошипела Манвах и отвесила ему хорошего пинка, чтобы пошевеливался.

Касаад заворчал, но заполз в палаточную часть беседки и скрылся из виду.