Однажды я стала принцессой. Книга 2 - Плутос

к самому себе. Хотя сейчас это не имело никакого значения.

Бз-з-з! Треск!

Защитный барьер, выставленный вокруг меня самим Клодом, быстро разрушался. Вместе с ним рушилось и то, что мы строили долгие годы вместе.

Треск! Хрясъ!

Резкий гул, окружавший нас, бил по ушам и поднял сильный ветер, грозивший поднять нас в воздух. Рука Клода приближалась ко мне. На ней появлялось все больше ран, красные капли крови взмывали вверх. Но он ни секунды не колебался. Он хотел, чтобы все закончилось.

– Твоя ничтожная жизнь.

Если честно, я много раз представляла этот момент.

– Я лично положу ей конец.

Треск! Клещ!

Когда-то я боялась, что Клод однажды убьет меня. Но в какой-то момент страх исчез. Я перестала опасаться встреч с ним. Я проводила с ним много времени в саду, пила чай и даже дарила прекрасные цветы.

Клещ! Треск!

В какой-то момент я стала считать его своей семьей. У меня никогда ее не было, поэтому я не знала, каково это. Я самонадеянно полагала, что именно так должны выглядеть отношения между отцом и дочерью.

Треск! Бах!

Сперва я боялась и опасалась его. Для него же я была забавной игрушкой. Однако в какой-то момент мы изменились. Похоже, вместе с ним, с человеком, который сейчас прорывался через защитный барьер, я была гораздо счастливее, чем думала.

– Когда ты исчезнешь…

Поэтому я даже не могла злиться на него. Не могла думать: «Как ты можешь так со мной поступать?»

Все потому, что…

– …эти отвратительные чувства тоже уйдут.

…это все моя вина.

– Меня покинет это ужасное чувство, раздирающее мое сердце всякий раз, как я вспоминаю твое лицо.

Глава 92

Это моя вина. Я не послушала Лукаса и продолжала лезть к Чернышу, как дура. Я не смогла сдержать свою магическую силу. А он полез меня спасать, дубина. Так что это мое наказание. Да, так и было. Я это знала. Знала, но…

– Так умри же.

И все же осознание того, что он больше не мой отец, ранило меня куда сильнее. Сейчас мне казалось, что я скорее умру от разбитого сердца. Разбитого настолько, что невозможно выразить словами.

– От моей руки.

Треск! Бз-з-з!

Воздух снова наполнился гулом. Лепестки вокруг нас трепетали. Израненная рука Клода, из которой непрестанно сочилась алая кровь, почти касалась моей шеи. Моя ладонь была не намного лучше – она с силой сжимала сорванную розу. Острые шипы пронзили кожу, и я едва ли замечала, как кровь падала на зеленую траву.

Защитная магия, окружавшая меня, почти полностью исчезла. Осталось буквально два слоя, и тогда Клод сможет убить меня при желании.

Но…

Я взглянула на него. В круговороте магии он смотрел на меня все так же бессердечно. Я прикусила губу.

Бз-з-з!

Но я не хотела умирать вот так.

Треск!

Не хотела, чтобы он убил меня.

Хрясъ!

Я ни за что не хотела умирать от его руки!..

Бш-ш-ш!

В этот момент порхавшие вокруг нас лепестки резко взмыли вверх. Перед моими глазами возник белый свет, яркий, как все рассветы мира, и начал заполнять все вокруг. Рука Клода, только что коснувшаяся моей шеи, замерла.

Бшух.

Я видела, как он переменился в лице, словно испугался чего-то. Лепестки снова закружились. Передо мной поднялась самая настоящая буря. В потоке виднелось что-то белое, но это были не лепестки и не свет.

Шум все нарастал. Я не знала, что это было – громкая тишина или тихий крик? Клод что-то сказал, но я не услышала ни звука.

Только сейчас я поняла, что было передо мной – белые пузыри.

Их создала я. Вихрь пузырей медленно поднимал меня в воздух. Лицо Клода было искажено эмоциями, но я не могла разобрать, гнев это или страх.

Прежде чем полностью исчезнуть, я прошептала:

– Прощай, папа.

Меня ослепила белая вспышка.

Часть 11.5

Этот папа Клод

Перед всеми разворачивалась ослепительно белая буря. Клод не мог отвести от нее взгляда, хотя рядом было трудно даже просто стоять.

– Ваше величество!

День начался как обычно. Феликс говорил, что Атанасия сегодня устраивала чаепитие в Изумрудном дворце. Значит, его дочь должна была хорошо проводить время.

– Не подходите слишком близко! Это опасно!

Когда он почувствовал мощные волны магии, исходившие из Изумрудного дворца, Клод поспешил туда, но нигде не нашел Атанасии. Он сразу понял, что она в центре белого вихря, который мог взорваться в любой момент.

– Феликс, выведи всех из Изумрудного дворца.

– Так точно! Я уже связался с придворными магами, так что, ваше величество…

Феликс держал на руках Дженит Магриту, которую едва спас от всплеска магической силы. Однако ее все равно отбросило в сторону, и она потеряла сознание. Поднялся такой сильный ветер, что рыцарю приходилось кричать, чтобы Клод его услышал. Он даже не успел договорить, а тот уже шагнул вперед.

– Ваше величество! – испуганно крикнул Феликс, но Клод его проигнорировал.

Золотые волосы, развевавшиеся на ветру, сверкали, словно осколки стекла на солнце.

– Нет, ваше величество!

– Не шуми, а просто делай то, что тебе приказали. Мешаешь.

Сзади послышался настойчивый крик, но Клод без колебаний вошел в магический вихрь. Острая боль на мгновение пронзила его щеку, и по коже побежала тонкая струйка крови. Магия, окружавшая его со всех сторон, была похожа на заточенный клинок.

Ситуация была скверной. А хуже всего было то, что Атанасия оказалась в самом ее эпицентре.

Вш-ш-ш! Кап!

Мощная волна магии острыми лезвиями прошла через его тело, словно отталкивая незваного гостя. Но даже она не остановила Клода. Он намеревался добраться до самого центра вихря и успокоить его. У них с Атанасией было мало времени, и другого выхода сейчас он не видел.

Насильственное вмешательство в ману другого человека могло кому-то из них стоить жизни. Естественно, Клод принял бы весь риск на себя. Любой счел бы его безумцем, но не было никого, кто мог бы его остановить. А даже если бы и был – Клод не смог не осуществить задуманное.

Вш-ш-ш! Бах!

Если он это сделает, то может умереть. Но ему было все равно.

Бах!

Клод без малейших колебаний вытянул руку к источнику вырывающейся магии. Мир перед ним озарила ослепительная белая вспышка.

– Уже два дня прошло, а ты все твердишь одно и то же?

Клод оторвал взгляд от документа, на котором только что поставил печать, и нахмурился. Однако человек, с самого утра действовавший ему