Залесье - Дмитрий Викторович Иванов

нависала мощная цитадель. Там жители – по преимуществу из числа купцов и знати, конечно же, – укрывались от набегов и осад. Однако судьба грандиозного сооружения оказалась трагичной. Чуть более чем шестьдесят лет назад сюда подошел злобный и мстительный правитель вероломной Отмании с тысячами солдат и осадных орудий. Что побудило давнего и постоянного торгового партнера атаковать местных купцов, мне доподлинно неизвестно. Но, так или иначе, крепость была взята. А на вершине горы установили пушки и направили прямо на Кронбург, что позволило прозорливому монарху – или восточному деспоту, это уж вам решать – держать город в узде.

Но длилось такое прискорбное положение недолго. Отважный отец теперешнего короля, Иан Винкорн, прибыл со своей армией и выбил иноземцев. А люди решили от греха подальше разрушить твердыню, дабы события того ужасного года не повторились. И теперь гора совершенно обезлюдела, величественные руины покрылись лесом, и ныне здесь, меж раскидистых дубов, произрастают башмачки, а может быть, и вожделенные ятрышники, а на бывших площадях рыщут медведи и рыси.

Наши герои прибыли с юга. Вообще-то, двигались они с запада. Но переплетение местных дорог и отсутствие приличных карт пару раз сбивали уважаемых некромантов с пути.

На въезде оказалась внушительная очередь из повозок, верховых и пеших.

– А почему вы здесь столпились? – спросил сэр Даргул крестьянина, стоявшего перед ним.

– Господин, мы же ульпийцы.

– И чего?

– Так вы не знаете! Ульпийцам нельзя иметь собственность внутри стен. Мы все оттуда, – он махнул рукой назад. – Это – наша земля, мы тут живем испокон веков, но сюда приехали тальмарийцы двести лет назад и подчинили все себе. Нам можно въезжать в Кронбург только через эти ворота, в определенное время, да надо еще и платить пошлину за право торговли внутри. Вот мы ждем, пока с нас возьмут плату и выпишут бумажку.

– Понятно, – угрюмо покачал головой Угрехват.

Наконец-то пришло время и наших героев. Они спешились и встали перед небольшим столиком. За ним сидел местный седовласый чиновник в бесформенном балахоне и смешной шапочке. По обе стороны застыли стражники в бело-синих ливреях с гербом города: в лазоревом поле пень серебряный, увенчанный короной золотой. В руках алебарды, на головах барбюты.

– А-а-а, иностранцы, – протянул сборщик податей, и тон его не обещал ничего хорошего.

– Сколько с нас? – Ученый от одного вида служаки начал испытывать нетерпение и решил завершить дело быстро.

– Сколько с вас? – чванливо ухмыльнулся человек за столиком. – С вас плата будет выше, чем с тех оборванцев. – Негодяй определенно обдумывал, сколько взять с наивных чужеземцев, чтобы отвалить себе куш. – Полтора серебряника за двоих, – проговорил хитрец и нервно провернул в руке гусиное перо.

Даже часовые воззрились на начальника с нескрываемым изумлением.

– Чего так дорого? – опешил старый чародей.

– Распоряжение бургомистра, – картинно развел руками чиновник.

Сэр Даргул решил, что торговаться бессмысленно, и уже было полез за кошельком, но внезапно сзади раздался уверенный голос:

– Ты совсем страх божий потерял, нечестивец? Столько драть с духовных особ? Тебе в пору нас пропустить бесплатно, да в ноги поклониться, дабы спасти твою никчемную душонку. – Тэдгар – а то был именно он – говорил громко и раскатисто, будто настоящий проповедник на кафедре.

Теперь пришел черед мастера диву даваться.

Сборщик вопросительно поглядел на Угрехвата.

– Чего смотришь, греховодник? – не унимался парень. – Господин приор при всей консистории дал обет не гневаться, а я такого обета не давал. Мы из обители святого Алоизия Затворника, прибыли по приглашению вашего инквизитора, дабы помочь ему в расследовании колдовства и оборотничества в славном Кронбурге.

Толпа за ним тревожно зашумела.

– И как знать, на кого укажет перст божий!

– А чем докажешь, что ты клирик? – боязливо осведомился служака.

– А посох мой тебе не доказательство? Посох носит каждый пресвитер в знак того, что он – добрый пастырь паствы своей. Но тот же посох превращается в разящее копье божьего промысла, будучи обращенным против богохульников.

– Ладно-ладно, ступайте с миром и не гневайтесь, господа, я всего лишь скромный исполнитель воли бургомистра.

– Благослови тебя господь, сын мой, – произнес сэр Даргул нараспев и дотронулся рукой до лба чиновника, принимая расписку. – Да будешь ты вознагражден за праведность мыслей твоих.

Мнимые священники молча въехали на бастион Портных, и их взорам предстали величественные ворота Мученицы, названные так из-за монастыря, находившегося ранее на этом месте. Их венчал высокий шпиль, который обрамляли четыре навесные башенки. Напомню читателю: такая конструкция демонстрировала автономию магистрата в судебных делах и право выносить смертные приговоры. Вероятно, почтенная гильдия внимательно следила за своим участком обороны. Стены сооружения приятно удивляли идеальной белизной и свежестью штукатурки. Однако через восемь бойниц угрожающе глядели небольшие пушки работы иноземных литейщиков.

Господа маги миновали темные своды арки и оказались посреди толчеи и суматохи городских улиц.

– Ну, рассказывай, кто такой Алоизий Затворник? – рассмеялся старик. Только сейчас он позволил себе обратиться к помощнику.

– Алоизий-то? – хитро улыбнулся Тэдгар. – Не знаю, на ходу придумал.

– Ты, получается, врунишка и пройдоха, а, парень?

– Может, и так, зато сэкономил целую кучу денег, ваших денег, сэр.

– Да, было весело, – вздохнул опытный некромант. – Предупредил бы хоть.

– Как предупредить-то? У меня как-то случайно вышло. Сам от себя не ожидал. Должно быть, сказалась изворотливость, которую я приобрел в голодные годы.

– Видимо, тебя вчера изрядно затылком припечатало, – усмехнулся мастер.

– Не без того.

– Ладно, нам надо найти постоялый двор. Есть-то хочешь, а, красавчик?

– Ага, – кивнул юноша.

День был в самом разгаре. Мимо ворот Мученицы сновало много народа. Слышалась речь на тальмарийском, гунхарском, ульпийском. Вот толпа чумазых мальчишек пронеслась гурьбой. На углу продавщица деревянной посуды бодро кричала и гремела плошками, привлекая покупателей. Двое приятелей толковали о чем-то на ходу. Один держал бутылку вина, а другой сжимал под мышкой бочонок пива. Худощавый монах с перьями за ухом следовал куда-то, перебирая четки. Мать утешала плачущую дочку. Прошествовал важный человек в упелянде с замысловатым шапероном на голове. Бородатый мужик толкал тачку с мешками. Повсюду разносились крики, стук копыт, скрип колес, звон металла и звуки сотен шагов.

Во время поездки по бескрайним равнинам Залесья Тэдгар мечтал очутиться в сердце городской суеты. Но теперь начал уставать от постоянного мелькания лиц, цветов и форм.

Мастер же выловил какого-то ремесленника и спрашивал насчет ночлега:

– Скажите, сударь, как нам проехать в трактир «Три колпака»?

– А, это просто. Следуйте мимо церкви, как выйдете на главную площадь с ратушей, так налево, будет через три дома, не пропустите. Там вывеска знатная. Один раз свалилась на голову нашего письмоводителя. Но вы не бойтесь, с того времени ее укрепили.

– Ясно, спасибо, добрый человек, – прервал поток