Вадим Панов - Кардонийская рулетка

Ознакомительный фрагмент

— Тебя сняли с замполетов? Но почему?! Все знают, что ты — лучший пилот бригады! Ты — ас!

— Именно поэтому меня сняли и переводят…

— Куда? — не сдержалась Кира.

Сначала страх: «Драмара переводят!», затем облегчение, а теперь оно сменилось обидой за мужчину: «Как смели они снять его с должности?!» Замполет бригады — это серьезное карьерное продвижение, следующая ступенька — командир отдельного авиационного соединения, но в Северном Кадаре такого подразделения не было.

— Куда тебя переводят?

— Я не могу сказать.

— Драмар!

— Но… — Накордо улыбнулся. — Но ты могла случайно оказаться в нужном эллинге и сама все увидеть, ведь так?

— Так, — с готовностью кивнула девушка.

— Тогда поехали в нужный эллинг, — рассмеялся Драмар. — Я как раз туда собирался. — За разговором они подошли к пирсу, где Накордо ожидал паровой катер. — У тебя есть время?

— До завтра я совершенно свободна.

— В таком случае — прошу. — И Драмар картинно подал девушке руку, приглашая ступить на борт катера. — Через двадцать минут ты все увидишь.

Самая северная, самая удаленная от столицы база Северный Кадар была при этом одной из самых больших, уступая лишь столичной Новой Тахе. В зоне ответственности базы находились огромные территории, и бригада Хоплера считалась усиленной, а по существу — сдвоенной. Двенадцать авиационных крыльев вместо восьми, девять батальонов морского десанта, двадцать канонерок и восемь корветов. Кораблей большего размера на Кардонии не строили — не требовалось, а два гигантских вооруженных судна, что использовались в экспедициях, боевыми не считались. Одно из них, кстати, базировалось в Северном Кадаре. Поместить всю эту армаду в одной бухте, даже в такой большой, как Солнечная, не представлялось возможным, а потому военные забрали и две соседние: Сонную и Глубокую, и именно в последнюю, самую дальнюю, направился катер. Мимо знаменитой набережной — географического центра светской жизни Северного Кадара; скучающих на рейде кораблей — орудия зачехлены, вахтенные прячутся в тени; и береговых батарей, прикрывающих Солнечную с моря. На Кардонии не существовало силы, способной штурмовать ушерцев, однако все базы архипелага были надежно защищены.

— Иногда мне кажется, что мы сами провоцируем землероек на агрессию, — произнес Драмар, задумчиво разглядывая длинные стволы береговых орудий. — Они видят, насколько мы сильны, и начинают бояться.

— Так боятся, что нападают? — прищурилась Кира.

— Да, — серьезно подтвердил Накордо. — Страх — лучший повод для войны. Страх проиграть еще до ее начала.

— Ушер всегда выступал за Конфедерацию.

— И каждый год мы демонстрируем Приоте свою мощь. — Знаменитая оружейная выставка только называлась кардонийской — устраивал ее Ушер, поскольку промышленность Приоты пребывала в зачаточном состоянии.

— Конфедерация — залог мира и процветания Кардонии, — убежденно заявила девушка.

Не заученно, а именно убежденно: Кира верила в то, что говорила.

— Меня агитировать не надо, — вздохнул Драмар. — Но участие в Конфедерации дело добровольное, и если один сосед обижен, добра не жди.

— Нас крепко обидели.

Накордо помолчал, давая понять, что имел в виду другого соседа, но кивнул:

— Согласен.

И отвернулся, подставив лицо под соленые брызги.

Несмотря на название, Глубокая бухта была самой мелкой из всех и предназначалась для вспомогательных судов, катеров и ремонта паровингов. По ее периметру стояли четыре эллинга, к одному из которых и подошел катер.

— Меня пустят?

Накордо загадочно улыбнулся.

К удивлению девушки, охрану эллинга несли не привычные вахтенные, а морские десантники в полной боевой выкладке: каски, пистолеты в кобурах и карабины. К тому же их было слишком много: на пирсе, у ворот, у дверей, на крыше — куда ни повернись, взгляд обязательно упирался в хмурых парней.

— Так меня пустят?

— Понятия не имею.

— Драмар!

— Я сделал тебе допуск, — сдался мужчина.

— Напомнил о моем происхождении? — нахмурилась Кира.

— Сказал Хоплеру, что не смогу тебе солгать, а о происхождении он вспомнил сам.

— Ну и ладно, — махнула рукой девушка. Козырять фамилией она не любила, но никогда не отказывалась принять то, что гарантировало происхождение. — Что внутри?

— Маленькое чудо.

На самом деле — огромное.

В закрытом эллинге прятался самый большой паровинг из всех, что Кире доводилось видеть, — гигантская машина, больше похожая на готовящегося взлететь простера. Невозможная и невообразимо прекрасная.

Пятидесятиметровое крыло, на котором покоились четыре тяговых двигателя. Всего четыре, но каждый в полтора раза больше стандартного «Ромса», а значит — мощнее. Массивный фюзеляж, внутри которого прятался классический кузель, — именно из-за него, а точнее, из-за Философского Кристалла паровинги превосходили размерами паровозы. Кабина пилотов остеклена, словно капитанский мостик цеппеля: снизу доверху. Выглядит необычно, но обзор из нее, как прикинула Кира, открывается великолепный. Пушек нет, но курсовая башня на месте — шестиствольный «Гаттас» гордо смотрит на ворота эллинга.

Колоссальная машина важно покоилась на опорах, внушая уважение одним лишь видом, и даже бомбардировщики по сравнению с ней казались недомерками.

— Драмар, что это?

— Нравится?

— А ты как думаешь?!

Раскрасневшаяся Кира была похожа на ребенка, которому сдали в аренду кондитерскую лавку.

— Когда его официально примут на вооружение, он будет называться БДР — большой дальний разведчик. Ребята из Мелепорта называют его «бродягой».

— Дальний разведчик? — Такого обозначения Кира еще не слышала.

— Мой здоровяк способен пролететь без посадки две тысячи лиг. — Накордо с гордостью похлопал паровинг по фюзеляжу. — В нем полно воды, даже в крыльях установлены дополнительные баки.

— Здорово.

— А еще предусмотрены насосы с фильтрами, так что воду можно набрать из любой реки или озера. — Драмар распахнул люк. — Прошу.

«Салон», кабина пилотов, все с виду стандартное, но одновременно непривычное. Необычные кресла — широкие и удобные, огромное, как, впрочем, и ожидалось, лобовое стекло, обтянутый кожей штурвал, все новенькое, блестящее, остро пахнущее. Рабочее место астролога увеличено вдвое, а под радиостанцию отдана добрая половина «салона».

— Радиостанция такая же мощная, как на корветах, — можно связаться с Тахасой с расстояния в четыре тысячи лиг. — У Накордо блестели глаза. — А еще мой «бродяга» — высотный разведчик! Гатов гарантирует, что он спокойно поднимется на две лиги и сможет держать эту высоту сколь угодно долго. У нас даже кислородный баллон есть!