Наследие (СИ) - Рави Ивар

С последними словами Тиландера моя голова окончательно прояснилась: план нападения на Максель и отряд Богдана, оставшийся в городе без помощи. Пелена упала с моих глаз: пока я почти сутки валялся без сознания, Богдан оказался оставлен на волю судьбы.

— Где капитаны судов? Сколько с тобой человек, Герман? Срочно позови всех командиров моего войска — надо спешить на помощь другу. И где Санчо, мне надо его увидеть, прежде чем мы начнем.

Вокруг меня забегали люди — Терс и капитаны, как и мои командиры, все были на месте. Проигнорировав их, направился в сторону наспех сооруженной хижины из ветвей, где на шкуре лежал мой приемный сын-неандерталец.

— Макс Са, — ко мне метнулась черная молния: Бер! Выглядел он куда моложе, чем при моем отлете на звездолете.

— Бер, сынок, как я рад вас всех видеть. Что с Санчо?

— Рана в живот. Как упал, так не приходил в себя!

Пощупал пульс: сердце билось ритмично, но присутствовала тахикардия. Дыхание Сачно было ровное, глубокое.

— Принеси факел, я осмотрю рану.

Зрелище, представшее перед моими глазами, — ужасное: колющая рана длиной около семи сантиметров. Верхние слои мышц и кожи зияли, внутрь доморощенные лекари затолкали жеваную траву с глиной, закрыв отверствие брюшной полости. Наружного кровотечения уже не было, но кто знает, что творится внутри брюшной полости? Я уже не раз для себя отмечал, как быстро прекращалось кровотечение у неандертальцев, оставалось надеяться, что нет повреждений внутренних органов, артерий и вен.

— Он выживет, Макс Са?

— Не знаю, Бер… Санчо — крепыш, но такие ранения очень опасны. Его нельзя трогать с места, я оставлю с тобой десяток воинов, с остальными пойду освобождать Максель — там, в городе, остались мои друзья.

Бер был любителем повоевать, но любовь к Санчо пересилила желание битвы:

— Хорошо, я не отойду от него.

Все еще пребывая в некоторой растерянности от появления моей "мертвой" команды, велел людям собраться.

На скоротечном импровизированном Военном Совете, кроме Гурана, Терса, моих сыновей, трех капитанов и Васта с сотниками, присутствовали Тиландер и Лайтфут. Коротко введя в курс дела обоих американцев о произошедших переменах за время их отсутствия, приказал выступать в сторону Макселя. Эффект неожиданности был упущен: разбитые остатки войска «христоверов» давно попали в город, и нападения с юга там ждут.

— Сколько патронов осталось у пулеметов?

— У меня — половина ленты, это больше сотни, — сразу ответил Тиландер.

У Лайтфута, стрелявшего длинными очередями, осталась только четверть ленты:

— Сорок два патрона, — грустно констатировал американец. Пересчитав свои припасы.

— Из пулеметов вести огонь только при крайней необходимости. Где сейчас «Катти Сарк»?

— В милях двадцати отсюда, — помедлив секунду, ответил Тиландер.

— Пошли несколько своих лучников с капитаном Балтом, — Балт вскочил при упоминании своего имени, — пусть перегонят корабль в бухту, где стоят остальные наши суда. У тебя есть на корабле толковый помощник?

— Есть, — коротко ответил Тиландер.

— Балт — хороший капитан, он поможет. — Закончив с этим вопросом, потребовал отчета у Васта по потерям — и нашим, и у противника, одновременно отдавая приказ строиться походной колонной.

Мал и Урр то и дело пытались украдкой дотронуться до меня, пытаясь убедиться, что я не пропал. Мне нравилось такое внимание со стороны сыновей, но сейчас отвечать на их попытки привлечь внимание времени не было. Помощь в лице отряда с «Катти Сарк» пришла очень вовремя: у нас убито тридцать два человека и ранено почти под сотню. Правда, большинство ранений были пустяковыми.

А вот враг, застигнутый врасплох ударом с тыла и попавший под огонь пулеметов, понес урон просто колоссальный. Одних убитых было больше полутора сотен, количество раненых, сумевших удрать, осталось неизвестным. Треть вражеского войска, — с предполагаемым количеством раненых, — точно выведена из строя. Но теперь они за стенами Макселя и будут обороняться, зная о наших возможностях.

— Выходим, в городе в окружении находится маленький отряд, нам надо успеть к ним на помощь, прежде чем их перебьют. Герман, иди рядом и рассказывай всё, что случилось с момента моего отлета.

Стало светать, когда мы, выйдя на дорогу между Макселем и Портбоу, пошли по следам бежавшей армии противника. Количество жертв среди «христоверов» увеличивалось с каждым километром: умершие от ран и умирающие встречались каждые несколько сотен метров. Отступающее войско даже не позаботилось, чтобы эвакуировать своих раненых, оставив их на произвол судьбы. Хрипящих и умирающих воинов врага добивали мои — молча, даже не спрашивая разрешения.

Пока мы шли быстрым шагом в сторону Макселя. Тиландер рассказывал, как внезапно заболел и зачах мой сын Миха. Как, не перенеся его смерти, через некоторое время скончалась Нел. Про Лию, чью судьбу он не смог установить, как ни старался. Рассказал и про перевозку Алолихеп и Максхепа на Родос: я мысленно одобрил поступок своей жены — она оказалась прозорливее всех, учуяв опасность от Сед. Чем больше рассказывал американец, тем больше я убеждался в том, что Сед отравила Миху и Нел.

— У Михи родился сын, он его назвал Германом в честь меня, — при этих словах Тиландер даже хохотнул. — Но ты же знаешь наших Русов: они меня зовут Гера, а твоего внука Германа сократили до имени Герм. После смерти Нел я решил, что твоей невестке и внуку до твоего возвращения будет безопаснее у Пабло, и поэтому перевез их в Берлин.

— Что? — я остановился как вкопанный. Это имя мне приходилось слышать — Терс назвал этим именем сына Пабло, своего деда.

— Я перевез Иоку и маленького Германа в Берлин, где их не могла достать Сед, — повторил Тиландер.

— Это я понял, а разве у Пабло не было сына?

— Нет, только две дочери. Он так обрадовался Герману, словно это его сын. А потом Санчо принес известие, что слышит твой зов о помощи, и я больше их не видел, потому что мы поплыли за тобой.

— Подожди, Герман, дадим людям минут десять для отдыха, — остановил я рассказчика, подзывая к себе Терса и Гурана. Теперь, после слов Тиландера, я отчетливо видел сходство обоих парней со своим дедом и прадедом, я уже запутался в количестве поколений.

— Ты звал, Макс Са? — с достоинством проговорил Терс, явно позируя для Тиландера — дескать, Он — Великий Дух, а вот для тебя, незнакомец, я — правитель Берлина.

— Терс, Гуран, вы упоминали имя своего деда Герма?

— Да, — хором подтвердили братья.

— Ваш дед — Герм, сын моего сына Михи, а вы — мои праправнуки.

На секунду оба брата ошалело смотрели на меня. Первым опомнился Гуран, радостно кидаясь мне в объятия. Не меньше обрадовался и Терс, с него слетело всё позерство перед Тиландером: теперь это был просто праправнук, искренне радующийся встрече.

— Я очень молил Главного Духа-Бога сделать меня твоим сыном, — не скрывая радости, восклицал Гуран, сияя, как начищенный самовар. Мал с Урром недоуменно смотрели на щенячью радость парня.

— Мал, Урр, подойдите сюда, это наследники вашего старшего брата Михи.

Оба моих сына довольно сдержанно отреагировали, в отличие от правнуков Михи, бросившихся обнимать братьев своего предка. За прошедшее время оба моих сына сильно изменились: Мал заматерел, в его глазах появился холодный и пренебрежительный оттенок, свойственный его матери. Урр сильно вытянулся, превратившись в рослого здоровяка. Ему осталось нарасти мышцами, чтобы окончательно превратиться в гиганта. Мал практически проигнорировал радостную реакцию Терса и Гурана, еле заметно кивнув головой. Урр, в силу своей молодости, смог даже немного проявить радость.

— Макс Са, — закончив с братьями своего предка, оба правнука Михи вернулись ко мне. Эмоции переполняли братьев, особенно Гурана, светившегося, как новогодняя елка.

— Поговорим после взятия Макселя, впереди у нас бой, — остудил пыл братьев, давая команду продолжать путь.