О ней и о ней - Дмитрий Старицкий

Маркса и Ленина - пшеничка отборна, сортирована. Мы - коммунисты - ничё себе так, сродна пшеничка. Ну, беспартийные которыя - мякина. Беспартийный он рази чё понимат? Чё куды? Никогды. По яво мы убивца тока и Чека, мол, одно убивство. По яво и Ванька убиват, и Митька убиват... А рази он понимат, что ни Ванька, ни Митька, а мир... Не убивство, а казнь - дела мирская...

Сцена 117. Улицы города перед церковью. Натура. День. Лето.

Три красноармейца-китайца из батальона ВЧК забивают досками двери церкви. Предгубчека Кац стоит рядом и отдает приказания. Стук молотков.

Камера поднимается вверх по зданию церкви. Исчезают люди. Стук молотков сильнее.

Камера фиксируется на куполе с крестом, что золотом сияет в летнем небе. Стук молотков становиться нестерпимым.

Крест потускнел и медленно растворяется в чистом синем небе. Стук молотков к которому присоединяется противный крик вороньей стаи.

В СИНЕМ-СИНЕМ небе остается только один обезображенный купол.

Сцена 118. Титры на барабане.

Монтаж хроники перестройки начиная с лозунга “Перестройка - это продолжение Октября” до последних событий по производству фильма: Горбачев Ельцин, осады белого дома, драка депутатов на У11 съезде. Митинги с российскими флагами и флагами красными...

Звуковой ряд: звучит в исполнении того же академического хора “марсельеза”, что и в начальных титрах, только слова уже другие - “Постмарсельеза” Кирилла Каца.

Время буйных ветров миновало,

Нет во рту половины зубов.

А душистой траве сеновала

Предпочли мы постель и клопов.

На знаменах все выцвели краски,

Патриоты ушли на покой

И ночные кровавые пляски

На горшок променяли ночной.

Пьер, а помнишь ты Рамону,

А красавицу Мари?

Ту, что старого барона

Застрелила на пари.

Помнишь пенье гильотины,

Плеск дешевого вина

И плетеную корзину,

Что голов была полна.

Помню пламени отблеск веселый

И пожарища мести святой.

Сокрушительный треск “карманьолы”

И Жанетты завистливый вой.

Дух решимости классовой нашей

Побороть ненавистных врагов.

Стройной ножкой месящая кашу

Крови, грязи и чьих-то мозгов.

Где ж вы наших сердец королевы?

Где Жанетта, Люси, Исабель?

Воплощенья народного гнева

Поголовно ушли на панель!

Разнесло нас по душным конторам.

Все кумиры почили в гробу.

И забита дверь клуба в котором

Мы Вселенной вершили судьбу.

Потускнело холодное солнце,

Мы в покое живем и тиши.

Но я верю, что скоро вернется

Время праздника нашей души.

Ураган марсельезного