Монстры. Битва кланов - Олег Юрьевич Рой

о битвах кланов, о своих родителях и их вражде с семьей убитого Арнаром Грара, о смерти кузена Ассера, о собственной вражде с Джарком и о том, чем все это закончилось. Не рассказал только об Обсидиане, помня данную духу камня страшную клятву – ведь, несмотря ни на что, обещание нужно было хранить всю жизнь. Хотя об Обсидиане как раз хотелось рассказать больше всего. С его потерей и потерей летающего острова смириться было особенно трудно, но в душе жила надежда, что дух камня рано или поздно обязательно его найдет.

Так что Урод наврал, что на Остров изгоев его отправили соплеменники – за то, что ударил ножом Джарка и толкнул тетку так, что та упала и ударилась головой. Он придумал, что клеймо изгнанника ему решили не ставить – старейшины сочли, что для урода это не обязательно.

Тейя слушала его с не иссякающим вниманием, безоговорочно верила всему сказанному и охотно обсуждала то, что так волновало мальчика. Интересно, что теперь происходит на Геаре? Что думают Львы о дальнейшей судьбе Урода? Как поживают Арнар и Таяра, родился ли у них «настоящий нормальный» сын? Что стало с двоюродным братом Джарком и теткой Нлео? Выжил ли кто-то из них? Жива ли колдунья Майди? Жив ли Рабаш или погиб в какой-то из битв?

Делился Урод с новой подругой и своими мечтами. Кому-то из ровесников-Львов он ни за что на свете не рассказал бы о грезах, которые заронил в его душу Обсидиан – мечтах стать сильным вождем, подчинившим себе все кланы. На Геаре его бы за такое признание высмеивали до конца жизни. А Тейя и не думала смеяться, она сама считала, что Урод особенный, что у него великое будущее, и верила в него не меньше, а, может, даже и больше, чем дух камня. На всякий случай Урод попросил ее не рассказывать никому то, что она от него услышала. Тейя поклялась, что станет хранить его секреты, и у Урода даже не возникло сомнений в том, что она останется верна своему слову.

Самой Тейе было особенно нечего рассказать ему в ответ, кроме разве что истории ее родителей. От новой подруги Урод узнал, что познакомились они во время Парада лун, когда молодые и уже не очень молодые охотники со всех кланов съезжались на Остров Невест, чтобы показать себя с лучшей стороны перед девушками, которым пришло время вступить в брак. Так как Невест всегда было меньше, чем женихов, девушки выбирали из них самых лучших и самых достойных. С общей точки зрения Догуру повезло необычайно – на него обратили внимание сразу две Невесты. Но воин из племени Обезьян не достался в мужья ни одной из них, потому что за время пребывания на Острове Невест успел влюбиться в Наставницу с головой Медведицы.

Девочки со звериными головами не считались на Боудике уродами в полном смысле этого слова – их не изгоняли и тем более не убивали, а, как и остальных, забирали в раннем возрасте на Женский остров, где воспитывали вместе со всеми. Но и стать Невестами им тоже не было суждено, поскольку их дети нередко рождались настоящими уродами – Тейя служила тому ярким примером. Поэтому, вступив в девичий возраст, такие воспитанницы не выходили замуж, а становились либо Воительницами, либо Наставницами – по собственному желанию. Избрала путь Наставницы и Хиса, но встреча с Догуром перевернула всю ее жизнь. Понимая, что быть вместе им никогда не позволят, влюбленные бежали и в конце концов оказались на Острове изгоев.

Услышав эту историю, Урод долго не понимал, что и сказать. С одной стороны, судьба Догура и Хисы выглядела трагичной, но в то же время, живя вместе и так нежно относясь друг к другу, они были почти счастливы. Был ли так счастлив хоть кто-то в клане Львов на благополучной Геаре? Этого Урод не знал точно, но подозревал, что нет.

Время шло, и постепенно прошлая жизнь начала забываться как сон – далекий и в большинстве своем неприятный. Нынешнее же существование пусть и было весьма нелегким, но приносило куда больше радостей, главной из которых стали отношения в новой семье.

Они действительно были семьей – все эти представители разных кланов, жестоко бившихся между собой за пределами Острова изгоев. Все эти Обезьяны, Медведи, Буйволы, Волки, Кабаны и другие сосуществовали здесь вполне мирно, доверяли друг другу, честно делились едой, согревались вместе от холода и даже заботились друг о друге. Ссоры и мелкие стычки, конечно, случались, и не так уж редко, но до серьезных драк дело никогда не доходило. Никто не желал причинить другому вред, понимая, что каждый здоровый охотник, рыболов или собиратель – это дополнительный кусок пищи для тебя же самого. «Надо держаться вместе, в одиночку тут не выжить», – это повторяли все, с тем же упорством, с каким колдунья Майди бормотала свои заклинания, когда готовила особенные отвары. И члены семьи явно знали, о чем говорили. Как, впрочем, знал и Урод – ему хватило нескольких первых дней на Острове изгоев, чтобы понять это.

И для него новые знакомые тоже стали семьей, причем настоящей, куда более родной, чем даже отец и мать, не говоря уже о тетке и двоюродных братьях. С Догуром мальчик сошелся ближе, чем с Арнаром и Рабашем, постоянно советовался с ним и удивлялся мудрости этого мужчины с головой Обезьяны. Догур всегда говорил мало, но удивительно по делу, его слова потом хотелось долго обдумывать и часто вспоминать. Что до Хисы, то единственная женщина в семье относилась к мальчику с куда бо'льшим теплом и заботой, чем когда-либо проявляла Таяра. Даже после того, как Урод окончательно выздоровел, Хиса продолжала интересоваться его самочувствием, гладила по волосам или по спине, обнимала, говорила что-то ласковое. Уроду это было в диковинку, и первое время он сильно смущался, ведь в клане Львов никто никогда никого не обнимал и не использовал ласковых слов. Но увидев, что Хиса точно так же относится и к дочери, и к мужу, да и ко всем остальным в семье, а те принимают это как должное, мальчик тоже начал понемногу привыкать.

– Я рада, что вы подружились с Тейей, – часто говорила Хиса. – Вам обоим очень нужен был друг.

И в этом Урод был с ней согласен. Пускай он порой немного уставал от постоянного присутствия рядом Тейи, которая была готова вообще не расставаться с ним, и куда бы он ни шел, всегда обнаруживалась где-то