Наследник огня и пепла. Том VI. Сердце бога - Владислав Добрый

Молниевержец познал поклонение, что придумали люди. И стал требовать его от таких, как он сам. Многие присоединились к нему, другие бежали. Вот только бежать в другой мир не так просто. Для этого нам приходиться пережить то, что для нас ближе всего к смерти. К тому же, оставлять своих людей никто не хотел. Для некоторых из нас вы были почти как ваши дети для вас. Первый, кто спас свой дом и детей от Молниевержца был Атлас. Тоже один из тех, кого породил Япет. Он смог вышвырнуть целую гору в междумирье и укрыть её от чудовищ Хаоса. Но не смог спастись сам.

Пан задумчиво посмотрел на небо.

— Атлас повелевал силами куда большими, чем ты можешь себе представить. Я думал, победа останется за ним. Да он и сам так думал. Иначе он бы не остался в стороне, когда Молниевержец изгонял Япета и его братьев в нижний мир. И он, и я, ошиблись. Атлас проиграл объединенной силе Громовой Горы. Молниевержец заставил Атласа укрыть мир Перекрестка от других, боясь что изгнанники вернутся с новыми силами. Вот только Атлас был япетидом, Молниевержцу не следовало это забывать. Атлас сделал то, что просили. Поднял на своих могучих руках купол размером с целое небо. Невидимый, неосязаемой и тяжелый как мир. Накрытый этим непроницаемым куполом, мир-перекресток перестал им быть. Больше не было дорог в другие миры. Перестали приходить такие как мы. А те кто остались, не могли больше бежать. И стали терять бессмертие. Ведь и естественное течение энергий тоже было нарушено. Это же так очевидно. Разве может долго жить рыба в плотно закупоренном горшке, пусть даже и с чистой водой? Или птица в мешке куда более не проникает воздух? Нет, Охотник. Они умрут. Как и боги без вечного течения магии вокруг них.

Пан грустно улыбнулся. Я сделал внимательное лицо и кивнул. Его примеры выдавали в нем некоторую наивность, но суть я уловил. Хотя, очень хочется надеяться, в магии он разбирается глубже, чем в физике и биологии. Пан продолжил:

— Тогда Молниевержец начал охотиться на оставшихся владык, делать амброзию из их крови и тем продлевать жизнь себе и преданным ему владыкам. Для этого он приказал найти и убить всеми любимую Медузу. Думаю, люди еще помнят о ней. Но еще задолго до этого я смог сбежать.

Пан вздохнул.

— Вы, люди с трудом различаете нас. Ведь мы легко меняли свой облик. Но вы изобретательны. Вы придумали атрибуты, по которым нас можно опознать. Мы же отличаем себя иначе. Наши имена выдают нашу суть. Я нашел Каменщика с мастерком и отвесом, Ваятеля с резцом и зубилом, и многих других. И мы попытались сделать то, что сделал Атлас один.

Пан снова грустно вздохнул. Пока он держал паузу, я боролся с желанием спросить, что означает его имя. Когда я уже почти решился, Пан продолжил:

— Конечно же, Молниевержец узнал наш план. В нем было достаточно коварства, чтобы дать нам закончить. А потом воспользоваться нашим трудом, чтобы бежать с Земли. Вот только он забыл об Атласе. Тот уже давно потерял всякое самосознание, превратившись лишь в безликую силу. И даже так, в этой силе без мыслей, жила ненависть к своему поработителю. Как оказалась, наши труды были лишь вполовину наши. Атлант позволил нам сделать проход в его руках, которыми он удерживал купол. И когда Молниевержец со своими верными попытался пройти, Атлант выбросил его не вверх или в сторону, а вниз. В нижний мир, где мы лишь бледная тень себя. Мне повезло, я смог остаться где-то в середине, удержать осколок искусственного мира, и не обратиться в то, что вы называли архонтами.

Я вдруг понял, что не слышу девичьих визгов и смеха за спиной. Глянув через плечо я вздрогнул — нимфы оказались совсем рядом. Умудрились абсолютно бесшумно взобраться на валун и сейчас сидели, буквально пожирая глазами Пана. Одна из них, глянула на меня, безо всякого интереса и отвернулась. Даже обидно, ведь совсем недавно именно она бросала в меня настолько пронзительно призывные взгляды, что аж до мурашек пробирало. Я демонстративно отвернулся, лишь на пару секунд задержав взгляд на её груди.

Повисла долгая тишина. Я уже понял, что существа вроде Пана и Великой Матери имеют свое собственное представление о времени. Пан созерцал цветочек у своего копыта. Нимфы не шевелились. Весь мир вокруг как будто задержал дыхание — я больше не слышал пения птиц, шума листвы на ветру, журчания воды. Я сидел терпеливо и молчал не меньше получаса. Только когда с цветка вдруг опал один из лепестков, я понял что это не испытание терпения, а конец истории. Я не выдержал, и попытался как-то упорядочить факты.

— Значит Древнюю Империю построили олимпийцы. Ты, мудрый Пан, застрял между мирами. А что случилось с ними потом? И с теми, кто остался на Земле? Там ведь кто-то остался.

Пан посмотрел на меня. Кажется, его глаза не изменились. Были слегка необычные, но глаза как глаза. Вот только сейчас было в его взгляде что-то… Я как будто с космической станции в космос выглянул. Пан сказал.

— Скука. Вот самый страшный враг того у кого есть все время мира. И ты мне наскучил, Охотник. Прощай… — он снова вытянул в мою сторону руку в уже знакомом жесте. За моей спиной захихикали девичьими голосками нимфы.

— Подожди! — снова выбросил я руку, тоже уже в знакомом жесте. И начал лихорадочно вслух перечислять, что я узнал. Я еще после разговоров с Великой Матерью заметил, что боги не любят долгих, обстоятельных разговоров. Вот только терять такой кладезь информации очень не хотелось. Я начал вслух перечислять всё, что узнал и запомнил, стараясь систематизировать это на ходу. — Мы сейчас в мире где почти нет магии, в отличии от Земли. А Земля заперта куполом Атласа и в ней магии даже меньше, чем здесь. Я должен освободить тебя и переправить наверх. А, еще тут с нами олимпийцы. Это они создали Древнюю Империю, да? А демоны откуда?

В моей голове начали тесниться вопросы. Если тут так мало магии, то понятно что нужно прибегать к костылям, чтобы жечь как мой папаша и братюня. Но что это за костыли?