Восхождение богов - Даша Игоревна Пар

Но не все было так гладко и привычно. Постояльцы гостиницы, официантки и хозяин заведения, лично вставший за прилавок, смутно ощущали какую-то неправильность царившего веселья. Люди слишком много пили, неоправданно громко ржали, да и тени по углам сгущались слишком сильно, игнорируя яркий свет ламп. Сердце у трактирщика заходилось. Будь его воля, закрылся бы тотчас, но скажи он хоть слово – и его ногами вперед в придорожную канаву выбросили бы. Так что он держался. Но маленького сынишку с женой выпроводил, велев схорониться у тетки в деревне, что неподалеку. Он бы и официанток прогнал, да боялся, что один не справится.

– Я тебе больше скажу, с тех пор как эти серые появились повсюду, творится что-то странное… И монахини, клэрийки, ну кто поверит, что именно они сплели заговор против короны? Да это же бред! Я скорее поверю в пришествие старых богов, чем в виновность Ордена! Эти женщины и мухи не обидят, а туда же – заговор! То аристократы интригуют на пару с подводниками, теперь монашки с эльфами!

– Да я вам говорю, это все король виноват! Из-за него вся эта мерзость полезла! Сидит себе на троне и всех отшивает. Слышали, что он на днях сделал? Повесил старосту деревни, и все из-за проклятых ше́лки! Да он постоянно всякую мразь защищает! Тоже мне, защитничек! А королевство разваливается на куски…

Никлос так резко опустил пивную кружку, что подпрыгнули тарелки, и Акрош удивленно изогнул бровь. К несчастью, говорливый мужик за соседним столом услышал, какие слова себе под нос процедил король, и обернулся, кривя раскрасневшееся от выпитого лицо.

– А что, не согласен? Вы только посмотрите на него! Вздумал подлеца защищать! – пьяно заговорил он. – Уродец! Небось, русалки морду изукрасили? Что, не послужило наукой?

– Гриша, прекрати, – попытался влезть товарищ смутьяна, но мужика было не унять. Он приложился к своей кружке, а затем запустил ее прямо в Ника, вовремя успевшего уклониться.

– А может, ты из этих? Из мышей? Все знают, что за мышки целый год по тавернам шныряют! Все вынюхивают, да высматривают! – смутьян поднялся, огромной тушей нависая над замолчавшим Никлосом.

Акрош прижал руку к бедру, показывая спрятанный нож, но король только головой мотнул, что не укрылось от чересчур бдительного мужика.

– Да-а, не надо! – передразнил тот, а потом без предупреждения ударил Ника по лицу, и тот вместе со стулом упал назад.

На мгновение в таверне стало тихо, но когда король, поднимаясь, сделал подсечку, отчего балагур лбом налетел на край стола, звуки хлынули вновь, затопив таверну неестественным воем. Как будто плотину прорвало, люди заговорили взахлеб и разом, разгоняя застоявшуюся от холода кровь и вскакивая, чтобы наброситься на любого, кто не по нраву.

Акрош только того и ждал, он швырнул свободным стулом в поднявшихся товарищей павшего бойца, вскакивая и помогая Нику увернуться от удара сзади.

– Уходим! – закричал он, таща спутника за собой.

Что-то зазвенело тонко – вокруг то здесь, то там разгорались новые стычки. Почуяв кровь, люди и драконы как с цепи сорвались, бросаясь друг на друга. Трактирщик вовремя убрался через черный ход, успев вывести нескольких девиц и плотно забаррикадировав за собой дверь. Резонно предположив, что в финале от таверны камня на камне не останется, он устремился в деревню за подмогой, наказав официанткам спрятаться.

Напарники почти добрались до выхода, когда Ника за куртку потянули назад, вцепившись так сильно, что затрещала ткань, распахивая грудь. В полутьме замерцал красный блеск королевской печати. И хоть Никлос успел вырубить напавшего, и они с маршалом вывалились наружу, устремившись к конюшне за лошадьми, оба понимали – один правильный взгляд, и никто уже не сочтет их обычными наемниками.

– Что на тебя нашло? – набросился с кулаками на короля Акрош, когда они отдышались, распутывая привязь лошадей. – Ты же сам спровоцировал его!

– Не удержался. В воздухе было что-то такое… знакомое. На вкус – как в ту ночь… – Ник попытался подобрать слова, но мысль ускользнула, и он разочарованно цокнул языком. – Придется уходить на лошадях – здесь стало шумно, так что даже во тьме легко углядеть дракона в небе.

Затягивая подпругу, король остановился, нахмурившись. Привкус усилился, выбравшись из таверны и разлетаясь волнами по воздуху, добравшись до конюшни. Идея вертелась на краю сознания, готовясь вспышкой пронестись в мозгу, но цеплялась лапками за что-то, не желая выползать на свет.

– Что? – заметив перемену, спросил маршал.

Он тоже чувствовал странность. Прикладывая руку к шее, ощущал, как ускоряется пульс, и как дрожь из-за выброса адреналина поднимается по спине, замирая на подушечках пальцев.

– В прошлом некоторые мои действия начинались не с моего желания, а с чужого, – медленно проговорил Ник. – Морвиусы пытались пробудить во мне нечто темное, используя определенные звуки и запахи, набор ощущений. Это то, что я почувствовал в таверне сейчас. Как будто…

– Они снова делают это.

И как ответ – в распахнутых дверях конюшни возникла черная тень, скрытая капюшоном. Узловатые пальцы стянули его вниз, и мерзкая ухмылка разветвилась по восковому лицу. Человек, приветствуя, учтиво наклонил голову.

– Ваше Величество! А мы вас искали, – мелодично протянул он.

Позади, в слабом свете фонаря, появились еще две фигуры, по плащам которых с утроенной силой забарабанил разыгравшийся дождь.

– Не пора ли вам вернуться домой? Вас так ждут!

Морвиусы набросились, не ожидая ответа, просто выскочили, как крысы из теней конюшни, окружая Ника и Акроша, палками пытаясь достать драконов. У них не было ножей и клинков. Значит, планировали взять живыми.

Захрипели, затанцевали лошади, вставая на дыбы, срываясь с привязи. Короля ударило в бок и отшвырнуло на столб, смачно приложив плечом. Его буквально распластало по столбу, и следующий удар пришелся прямо по деревяшке, разлетевшейся щепками в сантиметре над его головой.

Маршал крутился поблизости, держа еще двух на расстоянии меча. Одного он успел уложить, и в воздух взвился запах свежей крови, от которой кони совсем сдурели, срываясь с места, ржанием вторя ударам молний.

Главарь морвиусов выудил из-за пазухи рог с диковинной серебристой вязью и, что-то шепча, поднес к губам, пока Ник отбрасывал одного нападающего за другим, лихо подставив самого крупного под лошадиные копыта. Пронзительный вопль разнесся по помещению, и откуда-то снаружи ему вторили иные крики – люди побежали из разоренной, пропитавшейся насилием и болью, таверны.

Замерцал единственный фонарь – Акроша постоянно кидало в стену, где он висел. Мужчина теперь орудовал левой рукой, – после мощного удара правая висела плетью. В конце концов, раздался звон,