Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

– Отклоняюсь к северо-северо-западу, твое превосходительство, – доложила пилот.

Высвободившийся из рук Гиацинт Клещ, поднявшись на задние лапы, потрепал Хадале по колену.

– Мерь Полку, крыса вица! Полк газ пасет!

– Он говорит, моему мужу можно верить, – перевела его призыв Гиацинт, – и ведь прав, прав, а что муж насчет отречения от бога сказал – не обращай внимания. Он… ох, даже не знаю, как объяснить! Вечно винит себя не в том, в чем надо бы. К примеру, что обнял меня чересчур сильно, когда мне-то хочется, чтобы еще сильней, понимаешь?

– Твой катахрест – пророк нашей богини, а значит, я должна верить ему безоговорочно, так?

– Этого я не говорила, – опустившись в кресло, ответила Гиацинт. – Хотя, наверное, сказала бы, кабы думала, что ты поверишь. Но, может, богиня тут ни при чем – может, он так просто, сам по себе прав.

– Нрав! Нрав! – воскликнул Клещ.

Шелк улыбнулся.

– Насколько я понимаю, генерал Саба больше не у дел? Где она?

– В койке, под присмотром трех штурмовиков. Как ты с ума ее свел, даже не спрашиваю: уверена, не ответишь.

– Я ничего подобного не делал, – возразил Шелк, склонившись к изогнутой полумесяцем приборной доске, чтоб лучше разглядеть пустыню внизу. – Всего-навсего попросил кое-кого вселиться в нее на время. То же самое ты видела у меня за ужином. Значит, теперь кораблем командуешь ты? Выше тебя никого нет?

– Только военный министр. Еще минуту спустя я собираюсь известить ее о создавшемся положении.

– Говор-рить – нет, – посоветовал Орев.

– А под «создавшимся положением» ты имеешь в виду…

– Отказ трех двигателей. О том, что Саба распорядилась повернуть на восток, я уже доложила. Ничего не поделаешь: служба. Была у меня надежда, что ты согласишься исправить двигатели, пока мне не пришлось докладывать и о них… поэтому я и позволила тебе подняться сюда. Как, согласишься?

Шелк опустился в кресло по соседству с Гиацинт.

– Исправить их я не могу. А если б и мог, отказался бы. В таком случае мы вернулись бы к тому, с чего начали: люди Чистика пытаются захватить корабль, и все до единого – то есть все мы – гибнем. Понимаешь, я сказал, что отрекся от Иносущего, поскольку чувствовал…

– Ветер точно с востока, твое превосходительство, – доложила пилот.

– Курс?

– Восток-тень-юг, твое превосходительство. Можем попробовать снизиться.

Хадале задумалась.

– Снижаемся на… На сто пятьдесят кубитов, – скомандовала она и вновь повернулась к Шелку. – Помнится, ты боялся, как бы мы не разбились? А ведь вполне можем. Летать так низко в такую ветреную погоду опасно. Подхватит нас нисходящий поток – и конец. Одна радость: внизу ветер не так силен.

Гиацинт ахнула.

– Корабль снижается, – отметил Шелк. – Однажды мне довелось проехаться в движущейся комнате… ощущения те же.

– Тебе нужно на восток. Это ведь ты заставил генерала Сабу изменить курс.

– В Майнфрейм, – с улыбкой кивнув, уточнил Шелк. – Чистику хочется исполнить Замысел Паса, и Иносущему угодно то же самое, оттого я и чувствовал, что предаю его, проделывая… одним словом, выводя из строя двигатели. Однако попытки Чистика захватить твой воздушный корабль не привели бы ни к чему хорошему, а другого способа предотвратить их мне в голову не пришло.

– Итак, причина тому, что у нас не хватает двигателей для борьбы с ветром, в твоей волшбе.

Шелк отрицательно покачал головой.

– Нет, колдовать я не умею. Могу лишь молиться, а молитва – вовсе не колдовство, не магия, но… просьба. Я просил, и, видимо, был услышан, – объяснил он и, ненадолго умолкнув, перевел дух. – Ну а тебе, майор, нужно исправить двигатели. Исправить двигатели, сохранить в целости воздушный корабль и доставить меня в Тривигант, к вышестоящим. Остальные пленники не столь уж важны… это ты, вне всяких сомнений, понимаешь прекрасно. Лично я – да.

В ответ Хадале медленно, не слишком уверенно кивнула.

– Все это вполне осуществимо, если только ты согласишься пойти нам навстречу. Отвези нас в Майнфрейм, как велит Пас. Как угодно Иносущему. Чистик и его люди, покинув круговорот, начнут исполнение Замысла, а мы с Гиацинт вернемся в…

– Тихо!

Хадале, склонив голову на сторону, прислушалась.

– Номер седьмой отказал, твое превосходительство, – доложила пилот.

Отсутствие каких-либо эмоций в ее голосе передавало ее чувства как нельзя лучше.

– Набирай высоту, живей. Прижмись к облакам.

– Разве там ветер не сильнее? – спросила Гиацинт Шелка.

Хадале, поднявшись на ноги, оглядела пустыню, простиравшуюся внизу.

– Намного сильнее, но я собираюсь посадить корабль и заняться починкой двигателей. Если и не починим, нас хоть еще дальше от Тривиганта не отнесет. Нужен просторный, ровный участок для посадки и оазис, если удастся его отыскать.

– Земля – нет! – сурово посоветовал Орев.

– Но если ты, – начала Гиацинт, – повернешь в Майнфрейм, как он…

Раздосадованная, Хадале резко развернулась к ней.

– Он не может починить двигатели. В чем сам только что признался.

Шелк тоже поднялся на ноги.

– Главное – не терять веры. Уверуй, майор, – едва ли не шепотом сказал он.

– Ладно, допустим, верую! Спаси и сохрани нас, Разящая Сфинга! Но место для посадки мне все равно нужно!

– Действительно, я сказал, что починить двигатели не могу, и ничуть не солгал. Должен был лишь добавить – и вот, добавляю: если бы ты всего-навсего покорилась воле богов, а не противилась ей, способ их починить…

– Твое превосходительство!

Пилот указала вперед.

– Да, вижу. Дотянешь до них?

– Думаю, да. Постараюсь, твое превосходительство.

Шелк, наклонившись вперед, близоруко сощурился.

– Будто муравьи вереницей ползут, – пояснила Гиацинт, – только до них не одна лига.

– Это караван, – сообщила Шелку Хадале. – Возможно, один из наших. А если и нет, у них есть вода, провизия, и пара-другая наших смогут, доехав верхом до города, привести спасательную партию.

– А я просто надеюсь, что они примут нас дружески.

Хадале, словно помолодев разом лет этак на десять, азартно потерла руки.

– Примут, еще бы не приняли! У меня два взвода птероштурмовиков на борту.

XV

«В Майнфрейм!»

– Шелк – говор-рить!

Усевшись на подставленное Чистиком запястье, Орев резко присвистнул, дабы подчеркнуть важность принесенных вестей.

– Чистик – слушать!

– Ладно, выкладывай.

Матар ткнула Чистика в ребра стволом пулевого ружья.

– Лейтенант говорит, не высовывайся наружу. Боится: вдруг выпрыгнешь.

Высунувший из иллюминатора не только голову, но и руку, Чистик шагнул назад.

– Я-то? Еще чего! Хотя мог бы, наверное. Вон, батарейная палуба… правильно назвал, нет?

Матар с Синелью кивнули.

– У самой же, лохмать, ее земли. Кубитов восемь, не больше, внизу песок – прямо леденчик в сахаре.

– А птица откуда? – осведомилась Матар, приглядевшись к Ореву. – Это же та самая, птица вашего кальда.

– Девочки… идти, – хрипло доложил Орев. – Чистик – слушать!

– Просто прилетел да сел на руку, – объяснил Чистик, осторожно погладив Орева указательным пальцем. – Мы с ним давно в свойских.

– По подземельям под нашим городом вместе бродили, – сообщила Матар Синель. – Ох и туго нам там пришлось!

– И еще как туго, дочь моя, – подтвердил подошедший к ним Наковальня, – однако же именно там я удостоился благосклонности божества, заступницы и покровительницы нашей, Влагоносицы Сциллы!

– Эй, там! О чем шушукаетесь? – окликнула их лейтенант с кресла в носовой части гондолы.

– О подземельях,