Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

class="p1">Луций поднялся с земли, отряхнул одежду и, размяв затекшее запястье, подошел к лошадям. Он ни за что бы не признался в этом Орхо, но всякий раз, стоило ему почуять запах конского пота, он испытывал смесь страха и отвращения. Сейчас же, устав от долгой дороги и вконец измотав себя заклинаниями, он с трудом скрывал раздражение. Напустив на себя небрежный вид, Луций самонадеянно попытался прыжком залезть на свою кобылу, и та нервно дернулась так, что он скатился с ее бока и едва не упал.

– Ты зачем ее лягнул? – Орхо подхватил его за бедра и помог забраться в седло. – Чем она перед тобой провинилась?

– Не люблю лошадей, – буркнул Луций.

Орхо провел ладонью по колену Луция, прижал его к ребрам кобылы.

– Ты разводишь коленки, как хмельная девица, а ноги должны быть развернуты внутрь, – его рука оказалась на пояснице Луция, – не выгибайся, ты себе не помогаешь. Спину прямо. Вперед, – он тронул кобылу, и она двинулась вперед медленным шагом, пока Орхо шел рядом и продолжал придерживать Луция, – доверяй ей. Что ж тебя так мотает…

Ладонь Орхо была настолько горячей, что Луций чувствовал ее через два слоя туники. От этого ощущения колени сжимались сами собой, и правила верховой езды здесь были ни при чем.

Еще и щеки залило жаром.

– В отличие от тебя, я не вырос в седле, – процедил он, сверля взглядом спутанную гриву кобылы.

– Я научу тебя ездить верхом, хочешь ты этого или нет. – Орхо убрал руки, напоследок щекотно проведя пальцами вдоль позвоночника. Он одним движением забрался на своего гнедого и движением бедер отправил его вперед, даже не касаясь поводьев. – Языку я тебя тоже научу, – добавил он на талорском и одарил Луция нахальной улыбкой.

– Ты все еще мой раб, – хмыкнул Луций, – будешь дерзить, заставлю учить труды Гермесианакта, как тебе такое?

– А тебе самому как?

– Гермесианакт? Худшее, что со мной случалось.

* * *

Они вернулись в город уже затемно.

Сентябрьские ночи принесли с собой влажный прохладный ветер. Он напоминал о том, что зима не за горами. Луция это скорее радовало. Находиться на Нижних улицах во время душной летней жары было просто невозможно из-за разъедающей легкие вони, а ночная прохлада дарила какую-никакую свежесть. Городских рабов, которые мыли улицы, присылали сюда только перед большими праздниками. В ближайшее время ничего похожего не намечалось, и Нижний город привычно гнил.

Здесь жили переселенцы и беженцы – преимущественно северяне, которые ехали в Эдес в поисках безопасности и работы. Еды в городе хватало – благодаря магам Республике никогда не угрожал голод. Поля и сады исправно благословлялись, хлеб был дешев. Этого было достаточно, чтобы люди терпели все остальное. Ветхие инсулы, отделенные друг от друга проходами, в которых едва могли разойтись два идущих навстречу друг другу человека, регулярно горели и обваливались, а в развалины на место погибших жильцов заезжали новые.

Община талорцев обитала у Консуловых ворот. Сам Орхо до встречи с Луцием жил на Средних улицах. Он снимал комнату у Ерлана – пропойцы, жене которого в наследство достался длительный контракт на целый этаж в одной из более-менее крепких инсул с кабаком и собственным фонтаном во дворе. По меркам Нижнего города – вполне роскошно.

Луций с трудом сдерживал рвотные позывы и мысленно благодарил свою кобылку за то, что ему не пришлось идти по липкой жиже, покрывающей мостовую. Орхо сосредоточенно рассматривал двери домов, пока не остановился у одной из них. На ней, как и на остальных, было накарябано множество надписей на разных языках Севера. Что именно привлекло Орхо в этой двери, Луций так и не понял, но тот уверенно соскочил с коня. Грязь под его ногами противно чавкнула.

– Жди здесь.

– Исключено, – отрезал Луций и слез с лошади.

Во-первых, ему было интересно посмотреть на талорцев. Во-вторых, оставаться на улице в одиночестве было страшно. Нижний город был погружен в темноту. Все добропорядочные жители, скорее всего, давно сидели по домам, а с теми, кто оставался на улицах, Луцию знакомиться не хотелось. Убить его не могли, магического оружия местные отродясь не видели, но избить и ограбить – запросто. Тавро не защищало Луция от боли, а боль он не любил.

Орхо постучал в дверь.

– Какого хера? – где-то в глубине обветшалого дома раздался хриплый голос, потом Луций расслышал шаркающие шаги и, спустя какое-то время, кто-то прохрипел прямо у двери: – Че надо?

– Я от Милоша, – сказал Орхо.

Послышался глухой грохот – с двери снимали деревянный засов. На улицу выглянул высокий мужчина с когда-то красивым, но постаревшим и измученным лицом. Он с подозрением осмотрел Орхо и перевел взгляд на Луция.

– Что за хмырь? – спросил он на талорском.

– Батя твой хмырь, – огрызнулся Луций. Тоже на талорском: быстро и скомканно, чтобы не выдать свой говор.

– Он со мной. Выведи кого-то присмотреть за лошадьми, – велел Орхо. Старик кивнул, неразборчиво окликнул кого-то, и на улицу вышел мальчишка лет десяти.

– Следи, – бросил он мелкому и перевел взгляд на непрошеных гостей, – заходите.

За дверью показалось бедное и обшарпанное, но на удивление чистое помещение. Луций успел заметить, как исчезают за подъемом лестницы полы линялого халата, и слышал приглушенные голоса на втором этаже. Однако здесь стоял просто невыносимый запах извести, от которого у Луция сразу разболелась голова. Судя по всему, талорцы зарабатывали на жизнь дублением кожи и, скорее всего, использовали магию – окна были плотно заколочены.

Старик, который встретил их, рухнул в кресло и хмуро уставился на Орхо.

– Как звать?

– Орхо.

Глава общины резко встал.

– Я Иалак, – он отступил на шаг, – не думал встретить тебя в Эдесе. И верно, каган не станет искать тебя здесь.

Луций замер. Нет, он, наверное, ослышался. С чего бы Великому Хану искать Орхо? Луций украдкой покосился на талорца, надеясь что-то понять по его реакции. Но тот только неприязненно поморщился.

– Сколько талорцев пропало в городе за последние месяцы? – В его голосе сквозили пренебрежение и… угроза? Луций не верил своим ушам: где этот дикарь набрался таких властных интонаций?

Иалак сглотнул.

– Я слышал, что пропала девчонка лет шести, – он рассеянно почесал затылок, – и Байлис, из новичков, приехал в прошлом году.

– Казнили?

– Нет, о казнях мы бы услышали. Эти просто исчезли.

– Кто такие? Могли себя раскрыть?

– Девчонке было всего шесть. Мамаша-дура отпускала ее одну, а дети… ну, ты знаешь, они не контролируют себя, их часто хватают. Байлис пил как не в себя. Словом, я бы не удивился, если бы их казнили, но