Дренг - Геннадий Борчанинов

Я вообще не специалист по истории, тем более, по зарубежной, и никогда особо не интересовался походами северян.

Знал только, что они наоткрывали кучу новых земель вплоть до Северной Америки, дрались везде, где только могли, от Исландии до Византии, а потом сели княжить в Киеве. Это то, что я смог вспомнить сходу, по школьному курсу, научно-популярным роликам на ютубе, сериалам и художественным фильмам.

Нортумбрия… Я вспомнил название, брошенное хевдингом в разговоре, пытаясь сопоставить его с географической картой, и что-то мне неуловимо подсказывало, что это где-то на Британских островах. Опять эти клятые англичане. Что ж, пострелять британских наёмников мне всегда в радость. Они забавно верещат, когда понимают, что британский паспорт не имеет силы в том подвале, куда их привели. В любом случае, я лучше буду жить здесь, в хрен знает каком веке, чем подыхать под кустом в родном двадцать первом.

Я прошёлся по кораблю, выглянул за борт, сумев разглядеть в воде, вспененной вёслами, своё отражение. Так вот ты каков, Бранд. Длинные соломенные волосы, короткая, едва начавшая пробиваться бородка с усиками, тонкий прямой нос, светлые глаза. Достаточно правильные черты лица. Навскидку мне сейчас было лет восемнадцать, может, чуть меньше, но я предполагаю, что местные пацаны взрослеют рано. Я даже помолодел, если сравнивать с собой прежним, и снова оказался в самом расцвете сил.

— Оклемался? Давай, присоединяйся к остальным, — приказал хевдинг Кетиль. — Надо убраться отсюда поскорее.

Пришлось сесть за весло, вытертое до блеска сотнями рук. Тяжёлое, зараза. Но и у меня все необходимые мускулы оказались неплохо развиты, перекатываясь под кожей с каждым взмахом весла. Я старался поймать ритм, в котором двигались все остальные викинги, но всё-таки не избежал насмешек.

— Бранд, ты что, забыл, как грести? — окликнул меня Торбьерн, сидевший позади меня.

Вся команда разразилась дружным хохотом.

— А я и не знал! — откликнулся я, и викинги расхохотались ещё больше.

Работать тяжёлым еловым веслом оказалось и впрямь гораздо труднее, чем я думал, глядя на своих новых соратников. Я поначалу больше мочил это несчастное весло в пенных бурунах, цепляя на него тину и ряску, и только потом немного приноровился.

— Не, Бранд, ты серьёзно, что ли? — спросил Торбьерн.

— Да, сколько уже говорить, — рыкнул я. — Не помню ничего. В башке пусто. Вломить зато могу.

Я вдруг задумался о том, как мы вообще разговариваем. Не на русском же языке. Кроме русского я знал ещё английский и очень слабо немецкий, но ни один из скандинавских языков даже не пробовал учить. Я попробовал вслушаться в слова, которые произносили викинги, и в голове словно что-то щёлкнуло. Нет, говорили они на каком-то своём языке, в котором я не понимал ни слова. Но когда я отпустил эту мысль, как что-то щёлкнуло снова, будто бы включился автопереводчик, и я мгновенно понял всё без всяких проблем. Бранд-то этот язык наверняка знал в совершенстве, и я, получается, пользовался его знанием.

Надеюсь, и другие знания не останутся для меня тайной за семью печатями. Как минимум, рефлексы и мышечная память должны остаться, они не требуют осознанных действий. Иначе мне придётся шить белые тапочки уже сейчас, до первого боя. Нет, конечно, как-нибудь отмахаться топором я сумею, но если мне попадётся какой-нибудь местный гуру фехтования, он отделает меня за пару секунд. Хотя, если бы и самому Бранду в бою попался гуру фехтования, не думаю, что результат сильно бы отличался.

Мы неторопливо и аккуратно плыли по безымянной реке, намереваясь достигнуть её устья до захода солнца, которое сейчас уже миновало зенит. Как я понял, команда корабля неплохо пограбила прибрежные селения выше по течению, и теперь возвращалась к морю до того, как сюда нагрянет войско. Викинги не были дураками, чтобы бросаться в бой с каждой собакой, которая показывает зубы. Слава славой, а драться против превосходящих сил противника никто не желал без очень веской причины.

Вот мы и пытались уйти с добычей, которая покоилась на днище этой лодки, прикрытая от воды шкурами и грубой тканью. Что именно там было, я не знал, но наверняка что-то стоящее. И я, как член команды, мог смело рассчитывать на часть этой добычи.

Река постепенно расширялась, порой попадались притоки из мелких ручьёв и речушек. Иногда из-за зарослей ивняка тянуло горелым, и я догадывался, что это воняет сожжёнными деревушками и хуторами. Местная война должна быть гораздо более жестокой. Хотя это и не война вовсе, это банальный набег с целью пожечь и пограбить. Обычное дело для раннего средневековья.

И я догадывался, что ходить в набеги предстоит и мне. Мысль об этом заставляла задуматься, но никаких угрызений совести я не испытывал, я прекрасно понимал, что лучшей стратегией для меня сейчас будет не выделяться из коллектива. Одиночки тут не выживают, как бы им этого не хотелось. Так что придётся участвовать в грабежах вместе со всей командой.

Всего на корабле вместе с хевдингом было двадцать восемь человек. Двадцать шесть гребцов, по тринадцать с каждого борта, старый кормчий, который знал море и его повадки, и сам хевдинг Кетиль по прозвищу Стрела. Достаточно, чтобы грабить беззащитных селян или монахов.

Почти все в команде были родичами так или иначе, из одного селения на побережье Трандхейм-фьорда. Из Бейстада, как мне поведал словоохотливый Торбьерн, взваливший на себя ответственность за возвращение моей памяти. В поход, или в викинг, если выражаться местными терминами, они все пошли не только за славой, но и за банальной жратвой, потому что земли, чтобы прокормить всех жителей, в суровом норвежском крае не хватало.

Поэтому-то норманны и скитались по морям, заглядывая в каждое прибрежное село, до которого могли дотянуться. Морской разбой они сделали своим ремеслом, таким же, как пахота или ловля рыбы, и относились к нему точно так же. Как к тяжёлой, часто неблагодарной и опасной, но всё же необходимой работе.

Вот и сейчас команда хевдинга Кетиля разоряла Нортумбрию, одно из малых английских королевств, как часть армии конунга Рагнара, того самого Рагнара Лодброка, имя которого вошло в легенды. И простые воины грезили, что и этот поход войдёт в легенды, а добыча окажется настолько богатой, что нам придётся бросать за борт серебро, чтобы освободить место для золота.

И я, едва услышав это имя, тут же понял, что попал в переплёт. Грядёт большая война, и в стороне остаться не получится, только если не осесть где-нибудь в Скандинавии, но и там