Корона Ксилара - Лайон Спрэг Де Камп

планы глупостью, ошибкой или злостным мошенничеством. Иногда ты оказываешься прав; но если бы я соглашался со всеми твоими доводами, то стоял бы на одном месте, пока не пустил бы корни. Сдается мне, что я должен ожидать событий и действовать соответственно.

Карадур вздохнул:

– Такому юному существу, как ты, трудно предугадать, какой исход будет наилучшим для всех заинтересованных сторон.

Джориан взглянул вверх, где над головой зажигались звезды:

– Будь добр, прикажи своему демону лететь помедленнее. Меньше всего нам нужно в темноте врезаться в гору Аравию.

– Аравию? Помнится, там жил отшельником мой мудрый коллега, некто Шендеру. Не нанести ли нам ему визит? – Но, увидев выражение лица Джориана, Карадур снова вздохнул: – Нет, наверное, не стоит.

Пурпурно-золотой рассвет застал летающую ванну еще над Лограмскими горами, хотя с продвижением к северу горные хребты становились все ниже. Наконец горы сошли на нет, и несколько часов полет продолжался над обширной Морусской трясиной. Эта спорная территория формально считалась частью Ксилара. В действительности же это была ничейная земля, населенная только немногими отчаянными людьми, карликовыми крокодилами и, как утверждали слухи, потомством драконов, которых завезли когда-то в Новарию плотоядные паалуанцы. Много веков назад эти утонченные каннибалы совершили набег на Ир, государство на западном побережье обширного Новарского полуострова.

Джориан, любопытный ко всему на свете, высунулся из-за края ванны и долго тщетно высматривал паалуанских драконов среди черных топей и серо-зеленых кочек болота, которое с приближением зимы лишилось большинства своих красок.

Карадур предупредил:

– Не высовывайся так далеко, сын мой! Горакс жалуется, что ты раскачиваешь ванну и можешь перевернуть ее, несмотря на его усилия держать ванну килем вниз.

– У ванны нет киля, – отозвался Джориан, – но я его понял.

Два джентльмена в изгнанье

Удалялись в летающей ванне.

Их экипаж накренился,

Болото внизу расступилось.

Сей сказ – летунам в назиданье!

– Не лучшее твое сочинение, сын мой, – сказал Карадур. – Нас же никто не изгонял. Ты добровольно передал власть этому Чивиру, будем надеяться, что он окажется приличным монархом, если удержится на престоле. Кроме того, я бы поставил союз в начале последней строчки.

– Так нарушится размер, – возразил Джориан. – Первая стопа должна быть ямбической, как утверждал доктор Гвидериус.

– Кто?

– Профессор, учивший меня стихосложению в Академии Оттомани. Ну а как тебе это:

Двое путников в ванне летучей

Над трясиной парили вонючей.

Через край перегнулись —

Мигом вниз кувырнулись

И сгинули в бездне зыбучей.

Карадур покачал головой:

– Тут подразумевается, что я тоже наклонился через край. Но, как ты можешь заметить, я стараюсь не нарушать равновесия ванны.

– Какой ты занудный старик! Сначала сочини лучше меня, а потом критикуй!

– Увы, Джориан, я не поэт, да и новарский – не мой родной язык. Чтобы сочинить стихотворение, передающее все твои мысли по-мальвански, и соблюсти все шестьдесят три правила мальванского стихосложения, требуется гораздо более спокойная и непринужденная обстановка, чем та, в которой мы пребываем сейчас по милости богов!

К полудню они оставили позади морусские болота и парили над лесами Южного Ксилара. На закате леса уступили место распаханным землям.

– Передай Гораксу, – сказал Джориан, – что мы не желаем приближаться к столице раньше полуночи.

– Он говорит, что нам повезет, если мы прибудем до рассвета, – ответил Карадур. – Он стонет – мысленно, разумеется, – от усталости.

– Тогда пусть поспешит. Меньше всего нам нужно, чтобы солнце встало как раз тогда, когда я буду спускаться по веревке.

– Что ты собираешься делать, Джориан? – Голос Карадура выражал поднимающиеся в нем ужасные подозрения.

– Все очень просто. Керин рассказывал мне, что Эстрильдис держат в роскошных апартаментах под самой крышей. Ксиларцы полагают, что оттуда мне будет труднее ее выкрасть – при условии, что я подойду к дворцу по земле. – Джориан усмехнулся. – Так что, когда мы окажемся над дворцом, я привяжу веревку к крану, перекину другой ее конец через край, спущусь вниз и умыкну Эстрильдис, прежде чем кто-либо узнает о нашем появлении. Жалко, что у нас нет одной из твоих заколдованных веревок.

– Я приготовлю ее, если мы продержимся в воздухе достаточно времени для наложения заклинания.

– Этот кран был гордостью короля Ишбахара, – сказал Джориан. – Его изобрел инженер из Дворца Познания в Иразе. Единственной проблемой было то, что слугам короля приходилось смешивать горячую и холодную воду в баке на крыше дворца и им никогда не удавалось соблюдать пропорции. Бедняга Ишбахар либо мерз, либо обжигался в кипятке. Я предложил ему установить два крана – один для холодной воды, другой – для горячей, чтобы он сам мог подбирать нужную температуру. Но из-за осады Ираза и восстания соперничающих партий ему не удалось опробовать мою идею.

Карадур покачал головой:

– Если из Дворца Познания хлынут потоком новые изобретения, через несколько столетий наша реальность станет похожа на тот мир, где всё делают жужжащие, грохочущие машины и магия не имеет никакой цены. Я надеюсь никогда не испытать воплощения в таком мире.

Джориан пожал плечами:

– Волшебство ли, техника – мне все равно, лишь бы это приносило пользу. По крайней мере, благодаря чудовищной тучности короля Ишбахара у нас есть огромная ванна, в которой мы оба можем спать с удобствами. Тебе не доводилось слышать, откуда она у него взялась?

– Нет, сын мой. Прошу тебя, расскажи.

– Когда Ишбахар взошел на престол, он уже страдал от чрезмерного ожирения, поскольку предавался чревоугодию с ранней юности. В ночь после коронации он, естественно, очень устал, проведя весь день на ногах, совершая церемониальные телодвижения и отвечая предписанными репликами на вопросы жрецов ведущих культов. Поэтому он приказал своим лакеям приготовить для него ванну и велел своей любимой жене ждать его в королевской спальне.

Однако ванна была рассчитана на его предшественника, Шаштая Восьмого, который был маленьким и тщедушным. Ишбахар потрогал воду пальцем и решил, что это то, что надо. Со вздохом блаженного предчувствия он поднялся на приступок, который лакеи поставили рядом с ванной, и погрузился в воду. Но, увы! Опускаясь, он прочно застрял между боками ванны и окликнул слугу: «Эй, так не пойдет! Сейчас нас раздавит в лепешку! Помоги нам, ради всего святого!» Лакей ухватил короля за руку и потянул, но безуспешно. Из-за огромного веса королевское тело прочно вклинилось между сужающимися стенками ванны.

На помощь позвали других слуг, и все вместе они принялись тянуть короля за руки, но безуспешно. Призванный на подмогу часовой засунул древко алебарды между дном ванны и королевской задницей, чтобы подтолкнуть его, как рычагом,