Лин Картер - Башня Медузы

Однако с некоторых пор это бесхитростное существование стало действовать ему на нервы. Кирин обладал слишком пытливым умом, слишком беспокойным и независимым характером, чтобы подолгу выдерживать гладкую, размеренную жизнь без частых встрясок. За три месяца ему вконец осточертела и планета, и все, что было с нею связано: ему осточертело унылое скопление штампованных хижин, беспорядочно утыкавших отвоеванную у джунглей землю; осточертели джунгли, но больше всего его раздражали одни и те же угрюмые лица летчиков и их бесконечные разговоры ни о чем. Даже аборигены перестали его интересовать — эти широкоплечие, бронзовокожие воины-варвары с тяжелым взглядом, сверкавшим из-под роскошных грив темно-красного цвета с металлическим отливом. Время от времени они приносили бесценные шкуры драконов, глыбы горного хрусталя и великолепные ятаганы из ионированной стали — творение местных мастеров, чтобы обменять все это на силовые ружья, инструменты и горячительные напитки летчиков.

А тут еще в довершение всех бед наступил сезон дождей. Изнурительные дожди, длящиеся по несколько недель кряду, заперли его в грязном поселке в обществе нескольких мрачной наружности торговцев. Не оставалось ничего, кроме как пить, дуться в карты и дрыхнуть сутки напролет. Словом, он был на пределе.

Но здесь он, по крайней мере, в безопасности. На этой планете его не достанет ни одна погоня. Жа находится далеко за рубежами новой империи — где-то посреди малоизученных дикарских миров пограничья. В этих закоулках галактики законники с Валдамара не имеют власти, а фанатичные жрецы братства Шутаба — приверженцев. Здесь можно затаиться до тех пор, пока его не забудут. Всего-то и требуется, что сохранять хладнокровие, не поддаваться настроению и стойко переносить мелкие неудобства в виде вонючей грязи, бесконечных дождей, мерзкого пойла и компании тупых торговцев. Осталось потерпеть не больше месяца… Если это вообще в человеческих силах.

Они поджидали его у задней стены единственного в порту бара — жалкого сарая, носившего гордое название «Привал звездолетчиков». Тварей было четверо, и все, не издав ни звука, устремились к нему; сквозь клубы тумана их глаза мерцали, точно змеиные.

Они едва не схватили его на месте: этот вечер Кирин скоротал за угловым столиком наедине с бутылочкой обжигающего нутро пурпурного бренди, который гонят на Эофиме из винных яблок Валтома, а потому соображал туговато и не сразу вникнул в обстановку. Дойдя до кондиции, он заплатил по счету, натянул на широкие плечи дождевик с капюшоном, затем включил слабое силовое поле — защиту от дождя — и, слегка поеживаясь под холодными струями, ступил на скользкую от грязи улицу. Его мозг, одурманенный алкоголем, пребывал в расслабленном состоянии, и последняя гадость, которую Кирин в ту минуту ожидал от Вселенной, заключалась именно в том, что он вдруг превратится в объект нападения.

Но Кирин-вор не зажился бы в жестких условиях миров пограничья, не будь у него мгновенной реакции на любую неожиданность. Едва четыре призрачные тени метнулись к нему сквозь туман, как он с глухим рычанием отпрыгнул назад, одновременно откинув складки плаща, чтобы добраться до оружия. Словно из ниоткуда, появился лучевой пистолет — так быстро он его выхватил. Однако это не произвело впечатления.

Видок у человечков был — страшнее не придумаешь: сразу ясно, что не слуги Валдамара; еще меньше они походили на чешуйчатых рептилий, населяющих Шутаб. Приземистые, едва ли больше четырех футов тела на кривых ножках покрывала желтая кожа; на маленьких уродливых лицах правильным треугольником были посажены три черных глаза. С глухим урчанием они стали подступать к человеку.

Он выстрелил. Ослепительный луч вонзился в грудь твари. Нелепо кружась и размахивая руками, враг отлетел назад и, глухо ударившись о стену, сполз в грязь — обуглившиеся лохмотья издавали вонь пережаренного мяса. Через секунду смертоносный луч отыскал новую жертву, и голова карлика-убийцы исчезла в пламени со звуком, как если бы великан вдруг громко хлопнул в ладоши.

Но остальные двое были уже рядом, рыча точно наседающие на тигра свирепые псы. У них не было ни мечей, ни лучевого оружия — лишь какие-то маленькие жезлы из материала, напоминавшего эбеновое дерево, гладкие, черные и блестящие, длиной примерно восемнадцать дюймов, с набалдашниками на обоих концах.

И они прекрасно обходились этим странным оружием.

Один из них коснулся жезлом запястья Кирина — легко и быстро, как будто нанесла удар змея. Кожа не получила и царапины, но от сильнейшего шока его рука онемела от запястья до плеча. Лучевой пистолет выскользнул из внезапно ослабевших пальцев и со стуком ударился о булыжник. Он остался без оружия.

Но оставалась его воля. Высокий, жилистый и гибкий, он обладал к тому же мускулистыми руками, крепкими, в шрамах кулаками и прекрасно знал, как ими пользоваться. За время своего восхождения к вершинам профессионального мастерства ему не раз случалось драться не на жизнь, а на смерть, и потому он был знаком с любым подвохом, на которые так изобретателен человек, особенно если у него подлая душа. Коленом он заехал в брюхо одного карлика, второго сильным ударом ребром ладони по горлу отбросил в сторону. Шея врага хрустнула, как трескается под ногой сухая ветка, и, тихо завывая, тот опустился в склизкую грязь.

Итак, двое мертвы, двое повержены наземь. Кирин стоял под хлеставшими струями, тяжело дыша, чувствуя, как легкое покалывание охватывает парализованную руку. Она висела плетью, будто чужая; на миг ему даже почудилось, что рука сломана. Он нагнулся, чтобы поднять лучевой пистолет, — и очень кстати: брошенный кем-то шишковатый жезл едва не вышиб из его головы мозги! Ему все же досталось по виску, да так крепко, что от удара острая боль пронзила голову и перед глазами поплыли разноцветные круги. Он запнулся, но сумел удержать равновесие и, с трудом оторвав от земли взгляд, повел вокруг мутными глазами.

По улице шло подкрепление. На этот раз — девять тварей!

Он побежал, и в этом заключалась его первая ошибка. Ему бы нырнуть обратно в бар, но на раздумья оставалось слишком мало времени. Он позволил инстинкту взять верх, именно поэтому и бросился спасать жизнь самым неудачным образом. Глухо топая по камням, залитым тонким слоем грязи, хватая ртом воздух, он что было сил помчался по затянутой туманом улице к ближайшему перекрестку. Там он остановился и бросил вокруг быстрый, цепкий взгляд. Его худшие опасения оправдались. Твари подступали с трех направлений, и число их перевалило за две дюжины. Призрачные фигурки в клубах дыма приближались молча и неумолимо, как сама Смерть, сжимая в кулаках посверкивающие черные жезлы.