Ник Орли - Маги Зингары

— Не знаю, не знаю… Ты боец, каких мало, кто бы спорил. Таких, можно сказать, и вовсе нет. Но понимаешь, для богатого человека важнее верность и преданность телохранителя, а не способность к великим подвигам. Купцы сейчас редко берут наемников, довольствуются охраной из солдат. А в войске сейчас больше ценится послушание и готовность исполнять приказ командира, чем воинское мастерство и сила бойца. Ты же не станешь выполнять дурацких приказов, так ведь?

— А что, без дурацких приказов войско сейчас никак не обходится?

— Никак, — покачал головой Максус. — Чтобы воин без промедления исполнял приказ командира, он должен научиться повиновению без размышления.

— Хотелось бы посмотреть на таких воинов, — презрительно проворчал Конан.

— А сходи, посмотри.

— Ладно.

Есть Конану не хотелось, он выпил ковш воды, чтобы унять жажду после вчерашнего, и пошел прогуляться по городу. Те несколько дней, которое он провел в Палентии, прошли в сплошном загуле, и сейчас он впервые внимательно глядел по сторонам, запоминая расположение улиц и лавок торговцев, мастерских и казарм, прикидывал возможные места для кражи и пути для бегства.

Жизнь в Палентии кипела. Работали мастерские, ехали по улицам телеги с грузом, а таверны и пекарни обдавали прохожих вкусными запахами. Но Копан отметил про себя обилие городской стражи и немалое количество людей праздношатающихся, в чем-то неуловимо похожих на него самого — ищущих легкий и быстрый заработок.

Киммериец повернул к реке. На речной пристани среди множества лодок возвышались два больших корабля, один стоял под погрузкой товаров, второй готовился к отплытию. Рабирийские горы, отделявшие Зингару от Аргоса, делали реку основным путем для перевозки товаров из восточных провинций Зингары. За торговой пристанью виднелись горы бревен, предназначавшихся для корабельщиков Аргоса.

Конан повернул назад и вскоре остановился у открытых ворот казармы. Широкий двор оглашали резкие команды и ругань сержантов, гоняющих новобранцев.

Зрелище это сначала немало позабавило варвара, но потом ему стал понятен смысл происходящего. Солдата приучали мгновенно выполнять приказ и отрабатывали выполнение всего лишь нескольких боевых приемов — колющий и рубящий удар, защита и атака в сомкнутом строю. Ни один из этих солдат не мог бы рассчитывать на победу в единоборстве с настоящими воинами, но в сплоченном строю они могли одолеть самого сильного противника. Пока бьешь одного, получишь удар от другого. Даже если прорубиться через защиту и вломиться в их строй, тебя тут же ударят с двух сторон сразу. В таком войске действительно не имели большого значения сила и ловкость киммерийца — сила строя заключается в его сплоченности.

Конан повернулся было, чтобы идти дальше, и наткнулся на Вивейн.

— Привет, Конан, — легко произнесла она. — Как тебе это понравилось? Не хочешь поступить на военную службу?

— Ты за мной следишь, что ли? — удивился киммериец.

— Да нет; случайно тебя увидела. Хочешь рыбешку?

Она протянула ему вяленую рыбу. Варвар принял угощение, и они пошли вместе вдоль по улице.

— Что это у тебя в рукаве? — спросил Конан.

— Ничего.

— А ну-ка! — Киммериец ухватил девушку за руку и извлек у нее из рукава небольшой стилет. Короткая рукоятка для женской руки и игольной остроты четырехгранный клинок длиной в ладонь.

— Отдай! — Вивейн со слезами на глазах вцепилась в руку варвара..

Он отдал ей стилет, и она быстро спрятала его.

— Зачем тебе эта игрушка? Это ведь не нож, им ни хлеба порезать, ни деревяшку обстругать, ни кожу раскроить. Стилет — только для убийства. В сердце, в горло, в бок, в спину. Не пугать, а сразу наносить смертельный удар. Или ты этим тоже промышляешь?

— Я похожа на убийцу?

— Нет. Но это еще ничего не значит. Вивейн насупилась, сдерживая слезы:

— Тебе хорошо говорить… Ты мужчина, ты сильный. А что я буду делать, если ко мне пристанут в укромном месте? Честь есть не только у сильных, киммериец!

— У тебя есть родные в этом городе? — спросил Конан.

— Нет. Наша семья жила в маленькой долине среди Рабирийских гор, а в этом году наше селение накрыло лавиной. Мама моя умерла три года назад, мы с отцом пошли искать прибежища в городе. В одиночку идти через горы тяжело и опасно, мы пристали к торговому каравану, а когда на торговцев напали разбойники, мой отец посчитал постыдным уклониться от боя. Он погиб в схватке, торговцы и их наемники смогли отбить нападение и довезли меня до Палентии. Спасибо, что не продали в рабство. Оказалось, что в городе трудно найти работу, даже за кусок хлеба и ночлег. Иногда удается немного подработать или стянуть что-нибудь. Подают тоже не так плохо. Десятнику стражи заплатишь, чтобы не трогали, и живи спокойно. Ладно, больше ничего пока не требует, как с других…

— А для чего в Палентии столько солдат развели? К войне готовятся?

— Рассказывают, что раньше город частенько грабили то пираты, приплывавшие по реке, то разбойничьи шайки из Пуантена, да и в Аргосе иногда вспоминают что когда-то давно Палентия была под их владычеством. Вот король Зингары и повелел укрепить город и усилить военный гарнизон. А в последнее время Палентия стала весьма многолюдной, торговля идет вовсю, строительство, ремесла, но на всех работы не хватает, кто ищет удачи в дальних походах, кто разбоем занимается, вот власти и набирают людей в стражу и в войско.

— Но войны сейчас не ждут? В округе все спокойно?

— Войны нет, не ждут. А вот по ночам в Палентии с недавних пор стало неспокойно. Стража ходит теперь усиленными дозорами, а простые горожане предпочитают ночевать в крепких стенах.

— Что же случилось?

— Мертвые встают из могил и ходят по городу, — с пугающими интонациями произнесла Вивейн.

— И что же они? — серьезно спросил Конан. — Кровь пьют у спящих? В дома ломятся? В окошки к малолетним девицам залезть пытаются?

— Да ну тебя, Конан! — рассердилась Вивейн. — Ты бы не испугался, встретив перед ночью живого мертвеца?

— Да я и днем бы его не испугался.

— Тебе шуточки, а кое-кто из горожан точно не пережил этих встреч! Находили их потом с гримасами ужаса на мертвых лицах!

— Откуда же узнали, что было причиной этих смертей?

— Так стражники однажды ночью встретили живого мертвеца! Потому и стали ходить теперь по шесть человек в ночном дозоре.

— А что же стало с теми, которые первыми натолкнулись на блуждающую нежить?

— О, они его изрубили в куски. Убить-то мертвого они не могли, а чтобы он не мог идти, отрубили ему руки и ноги.