Эридон. Игры судьбы - Савушка

отдавались во мне: «А ты? Ты всегда была честна? Ты не такая честная, какой притворяешься».

Отголосок связи шевельнулся внутри, протестуя.

Я задушила его, пусть молчит. Раз он выбрал молчание – пусть утонет в нём.

Подошла к арочному окну, остановилась. Села на широкий подоконник, подтянула ноги и уткнулась подбородком в колени. Камень был холодным, но это даже приятно. Почти отрезвляюще.

– Ил’Сари́н, – выдохнула я, не открывая глаз. – Ты издеваешься?

Богиня судьбы. Та, что связывает души, словно куклы в её театре. Связь, истинные. Механизм, которому верят все без сомнений и уточнений.

«Если чувств нет, связь не сформируется до конца», «Истинная пара ощущается сердцем, не разумом». Но вот беда: никто не может объяснить, как именно всё работает, только создают красивые легенды о том, как два сердца сливаются в единое.

А я не хочу быть чей-то судьбой. Я не хочу, чтобы кто-то за меня решал. Кто дал ей право?

Откуда мне знать, что мои чувства настоящие, а не вшиты в магический узор связи? Магия, встроенная богами. Проклятье, обёрнутое в золото. И ведь не было ни одного случая, когда истинная пара не сошлась. Не было. Значит, боги всегда выигрывают?

Не со мной! Моя судьба будет написана мной.

В ответ на мои мысли всплыли слова Сартара: «Ты лишь думаешь, что сама пишешь. Но все уже вписано и запущено».

Я рассказала об этом Андрасу сразу после возвращения с пустыря. Мы перенеслись в комнату, он тут же принялся обрабатывать ссадины, не слушая моих протестов. От них через полчаса и следов бы не осталось, но демону было все равно. Он молча слушал о моей встрече с Сартаром, периодически сопровождая рассказ скрежетом зубов и емкими ругательствами. А в конце буркнул что-то про предсказателей, мол, говорят такими же обтекаемыми фразами. Мы тогда посмеялись. Правда не весело, а как-то обречённо.

После этого случая Андрас практически не отходил от меня. В прямом смысле. Тень, дышащая за плечом. Даже когда я попросила его оставить меня одну – он согласился только после того, как всучил мне браслет-маяк: «Если снова захочешь убежать, я хотя бы буду знать, куда». Заботливо, но раздражающе.

И всё-таки я ему благодарна.

Теперь мы собирались вернуться в Долину. Я больше не возражала. Слишком многое нужно выяснить: кто подбросил отцу доказательства, кто развязал войну, кто убил брата.

И где-то между строк: может быть, я смогу забыть Рианса.

Хватит. Всё. Довольно. Он выбрал исчезнуть. Значит, пусть и остаётся там, в своих тенях. Я сделала выбор тоже: вычеркнуть. Он решил обрастать секретами, а мне, как оказалось, хватает собственных загадок. И его тайны мне не нужны. И он мне тоже не нужен.

Моя судьба – только в моих руках. Ни Ил’Сари́н, ни кто-либо ещё не вправе её писать за меня. На этот раз я решу, как закончится история.

Я не буду ждать. Не буду надеяться. Не буду верить. Потому что теперь я снова только своя. И ничья больше.

Узнав о нашем отъезде, Тиана уговорила меня подождать, мол, «нельзя просто исчезнуть, хотя бы попрощайся с академией красиво». Я согласилась сама не зная зачем.

Прислонившись плечом к раме, я думала, уставившись в стекло. Лёгкий ветер гулял в коридоре, рябил полы занавесей. Покой, но обманчивый, как и всё здесь.

– Не слишком удобно для размышлений, не находите?

Я вздрогнула, обернулась. Магистр Салтон появился неподалеку бесшумно. Его глаза блеснули привычной иронией, губы тронула дежурная улыбка.

– Зато здесь никто не мешал, – ответила я, вежливо спустив ноги с подоконника, но не вставая. – Пока.

– Справедливо, – кивнул он. – Хотя мне казалось, для таких целей в академии есть башня медитаций. Или она теперь вышла из моды?

Он приблизился на пару шагов, будто проверяя, как я реагирую на его присутствие. Движения плавные, лишённые звука.

– К слову, – продолжил он, словно бы вспомнив невзначай. – Андрас сообщил, что вы с ним собираетесь покинуть академию. Это правда?

Я кивнула, не отрывая взгляда.

– Всё верно. Мы уезжаем после зимнего бала.

Он чуть наклонил голову, словно прислушиваясь – то ли к интонации, то ли к тому, чего в моих словах не было.

– Неужели вы и правда собираетесь уехать? Именно сейчас, когда всё становится по-настоящему интересным?

– Уверяю вас, с меня «интересного» вполне достаточно, – сухо бросила я. – Пора возвращаться к своим обязанностям.

– Обязанности? – повторил он. – Порой они становятся поводом, чтобы сбежать от чего-то или от кого-то.

Я холодно взглянула на преподавателя, спрыгнула с подоконника и встала, сложив руки на груди:

– Если вы хотите что-то сказать – скажите прямо.

Салтон улыбнулся чуть шире, но не теплее. Неторопливо скрестил руки за спиной, продолжая изучать меня взглядом. В этом была и вежливость, и власть, и что-то тщательно скрываемое.

Всё, что нужно, чтобы удержать мое внимание.

– Я хочу сказать только одно: вы слишком умны, чтобы принимать решения в состоянии… скажем так, внутреннего шторма. А ещё – вы редкая ценность для академии. Здесь таких, как вы, нет. И, полагаю, уже не будет.

– Лесть, магистр? – я не сдержала усмешку. – Странно звучит из ваших уст.

– Констатация факта, – он слегка пожал плечами. – И, если позволите, личное мнение.

Я хотела отрезать, что его мнение мне не нужно, но он продолжил, не дав мне сказать и слова:

– К тому же, у нас с вами, насколько я помню, осталась одна нерешённая задача.

Я почувствовала, как раздражение возвращается лёгким зудом под кожей.

– Какая ещё задача?

– Желание, – сказал он и сделал шаг ближе. Его голос понизился, стал почти ленивым. – Вы проиграли бой.

– Неужели вы хотите использовать его, чтобы удержать меня здесь?

Он рассмеялся. Тихо и как-то бархатно.

– О, нет. Я куда изобретательнее и терпимее. Не в моём стиле держать тех, кто хочет уйти. В удержании силой нет радости. Куда приятнее, когда человек остаётся по своей воле.

– Тогда каково ваше желание?

Он задержал взгляд на моём лице дольше, чем позволял этикет.

– Просто… Составьте мне компанию на балу.

Я моргнула.

– Простите?..

– Это и есть моё желание, – повторил он. – Прогуляться с вами по залу. Один вечер. Один танец —если пожелаете. Разве это не справедливая цена?

Я смотрела на него, пытаясь понять, что это. Игра? Манипуляция?

– Это всё?

– Всё, – подтвердил он. – Хотя, конечно, если вы пожелаете добавить что-то от себя… я не стану возражать.

Я хмыкнула, не скрывая насмешки.

– Не обольщайтесь, магистр.

– Никогда, – улыбнулся он без тени обиды. – Я лишь уважаю традиции спора. И умею ждать.

Он выдержал паузу. А потом