Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

ещё и в соседних ротах, а то и в соседних полках покрахаборничаю. Они думают, я этот план на коленке придумал, а я его уже давно, реализовываю, пока только в своей роте. Душа у меня оказалась жадная, хомячная. Когда расклад карт был не в мою пользу, душа начинала болеть, а когда в мою, она веселилась. Никогда не ошибалась, вот я это новоиспечённое казино и разорю. И банк у меня свой есть — это Егорыч, ему деньги удобней возить, чем мне таскать. У него в телеге тайник есть. Мы договорились, в случае моей смерти он мою часть переправит моим предкам, а в случае его гибели — я его часть переправлю его дочери. На том мы крест целовали. У меня-то помереть было больше шансов, Егорыч, всё-таки в обозе служил.

Глава 5. Богатею.

И опять пошла размеренная армейская жизнь, днём тренировки на плацу, упражнения с оружием, штыковой бой, а по вечерам карты. А по выходным я ходил в казино, солдатское, без спиртного и девиц. Но горячий самовар с чаем был всегда. Так же можно было купить рогаликов и баранок. В общем культурное заведение. Я стабильно уходил с барышом. Очень даже нехилым. У держателей сего заведения опыта работы не было от слова совсем. Они меня не вычислили, да наверное и не пытались. Это был честный век, выиграл значит твоё. Это в современном мире, заметят, вычислят, твою везучесть, всего отсканируют и запретят в любое казино, в любом уголке земли заходить. Через какое-то, очень непродолжительное, время, Егорыч пожаловался

— Тайник полный, надо что-то делать.

Вот не задача, телега вроде большая. А тайник маленький, да не такой уж и маленький, килограмм пятьдесят серебра точно есть, со всей армии излишки тут собирались, ну ещё примерно столько же у командования, держателей казино. Срочно в Ригу, поменять на золото, там должны быть евреи-ростовщики. Бегу к командиру.

— Ваше высокоблагородие, разрешите доложить.

— Докладывайте.

— Заканчивается ружейное масло, а также ветошь для чистки оружия, а также дёготь для чистки обуви, а также мел, для чистки пуговиц. В обозе ничего этого нет. Никто не рассчитывал на такую длительную стоянку. Откомандируйте со мной в город Егорыча. Капитан посмотрел в мои «честные» глаза, ухмыльнулся и сел за стол, написал и отдал мне написанное,

— Знаешь кому отнести, можете заночевать в Риге. Увольнительную сам себе напишешь, мне влом.

— Спасибо.

И я бегом бросился в свою землянку, а чего время терять?

Быстро написал увольнительную. И помчался к начальнику тыла. Подошёл строевым, отдал честь, доложил. Протянул бумагу. Он развернул, пробежал глазами, ухмыльнулся, поставил печать, протянул назад и сказал.

— Можете до обеда погулять, до завтрашнего. Всё равно пока дела, никакого нет.

Я отдал честь, развернулся и побежал к Егорычу.

В общем, минут через сорок двинулись к Риге.

— Ну, что Егорыч? Есть ли у нас план?

— План простой, едем до ближайшего портного, скупаем все обрезки. И заодно узнаем, кто самый богатый ростовщик и где ближайшие скобяные мастерские, ну или кто из купцов торгует ружейным маслом. В общем по дороге разберёмся.

— План мне нравится, берём за основу, детали разработаем по мере продвижения.

Передразнил я капитана.

Купить всё необходимое оказалось просто, в Риге как в Греции, было всё. А вот место жительства ростовщика называть отказывались, ограбление опасались, что ли. Все уверения, что нам надо занять денег, а не как не грабить — не возымели никакого действия. Наконец до меня дошло, что надо сменить тактику. В лавке, где покупали дёготь, мы уже сторговали большую партию по очень выгодной для продавца цене. Я достал кошель, а там пусто. Пара медных копеек.

Продавец скорчил кислую мину.

— В долг не дам. У меня на этот товар другие желающие найдутся.

Ага, щазз. Типа мы не видели, как он обрадовался, когда торг так быстро закончился. У него аж глаза загорелись. Когда он нас, якобы, надул. Торг начался по новой. Я предлагал различные варианты кредита, под честное слово, под имущество, которое, где то есть, под «мамой клянусь — отдам». Ну и между делом намекали, что деньги были потрачены не просто так, а в весёлом доме, уж очень там барышни привлекательные, и теперь ну ни как нельзя нам без товара возвращаться. Последняя фраза про весёлый дом аж взбесила продавца.

Этто выы хоттите, что бы я оплатил ваш поход к продажным деввкам?

Мы кивнули головами. Он потерял дар речи, вылупил глаза и молча открывал, и закрывал рот. А мы стояли и смотрели на него, с видом «лихим и придурковатым».

Наконец он выдал.

— Идите к старрому Ююзефу, он деержит свою лавку на рыыночной площади, напротив костёлла. Торгует всякой меелочью, но иногда ссужает дееньги на подобные развлечения.

Мы сделали очень радостные лица. И начали благодарить хозяина за ценный совет. Обещали, что как только найдём деньги непременно, заберём свой товар. Он глядел на нас скептически. В его глазах читалось сомнение, что мы под гарантию «мамой клянусь — отдам» сумеем уговорить ростовщика ссудить нам деньги.

Когда мы зашли в лавку Иосифа Моисеевича, (отчества я не знал. Просто для меня все Иосифы, если они конечно не Виссарионовичи, то Моисеевичи, а Иосиф Виссарионович у нас один, на все времена) я остолбенел. Иосиф Моисеевич торговал книгами! Всё на обратном пути заезжаю сюда и покупаю всё, ну на что денег хватит, ну на сколько не жалко будет, ну самые нужные и интересные. Хотя сейчас интересные не пишут, жития святых у меня интереса не вызывают. Значит, покупаю только нужные — вот она внутренняя жаба, любимая моя подружка. Вышел суховатый мужчина лет сорока с характерной горбинкой на носу, старательно горбившийся, он хотел выглядеть гораздо старше, чем есть на самом деле. Актёр, нет — Актёрище. Ну что ж — подыграем.

Молодые господа офицеры, наконец-таки посетили мою скромную лавку? Господам офицерам надоело-таки посещать другие культурные заведения.

Льстит, и не хочет конфликта. Ведь уверен, что мы пришли за ссудой как раз для посещения этих самых «культурных» заведений. Но нужно ж показать, как он хорошо думает о доблестной императорской армии. Ну что ж. для начала ошарашим, а затем разочаруем его. А затем добьём неожиданным предложением.

— Мы бы хотели узнать, сколько стоят ваши книги? И тогда уже решим покупать — не покупать.

Егорыч, зная мою тягу ко всему напечатанному. Тыкал меня кулаком в бочину. Я шипел, тыкал он очень ощутимо. (ты ещё крепкий старик — Розенбом) думал я про Егорыча. «Старый»