Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Малинин Евгений Николаевич

И он протянул мне донышко от бутылки.

– А что, чего-нибудь понежнее нет?! – недовольно спросил я.

Изом виновато пожал плечами и ответил:

– Нет… Мы с Душегубом почти все сжевали…

– И вы эту берцовую кость хотели запихнуть даме в зубы?! – возмутился я, – А еще благородных из себя корчите!..

– Вот именно! – поддержала меня Эльнорда.

Тролль и граф виновато понурили головы, а Фродо неожиданно вскипел:

– То-то я смотрю моя стекляшка ну совсем не жуется! А оказывается все самое вкусное сжевали два этих проходимца.

Граф вскинулся было в протесте, но Душегуб покаянно проворчал:

– Увлеклись слегка… не рассчитали…

– Ну, хорошо, – утомленно вздохнул я, – Пошли назад в ресторан. Может быть, там еще что-нибудь осталось?..

Народ с воодушевлением поддержал эту мысль. Особенно Фродо, который, прицепившись в моему рукаву, поторапливался за мной и убежденно доказывал, что это мерзкое стекло вызвало у него неудержимое выделение слюны. Это, в свою очередь, вызвало значительное повышение аппетита, что, в свою очередь, требует немедленного продолжения обеда, а иначе у его желудка может развиться язва. В доказательство он ежесекундно сплевывал, так что заплевал чуть ли не всю площадь.

Хозяин последнего оплота городской туристкой индустрии поджидал нас у входа, и с большой надеждой посмотрел мне в лицо. Пропустив моих друзей в ресторан, он осмелился тронуть меня за рукав, а когда я обернулся, с быстрым поклоном проговорил:

– Господин, может быть ты все-таки решишь остановиться у меня? Твои друзья… ну… по-моему, они не слишком годятся для путешествия…

Видимо, заметив нечто в моем взгляде, он торопливо добавил:

– Господин, я не виноват, что они так набрались… Господин… Душегуб потребовал, и я не смог, ну никак не смог…

– Ничего, мой дорогой, – успокоил я его, впрочем, довольно холодно, – Я знаю, какое впечатление производит Душегуб на обыкновенных людей. Конечно же, ты не способен ему возразить. Только ответь мне – мои друзья с тобой рассчитались?

– Да, конечно! Господин граф за все уплатил!..

– Госпожа Эльнорда заказала продукты нам в дорогу?

– Да, да, мы все подготовили и сложили, как приказала госпожа, в мешок.

– Прекрасно, – похвалил я его, – Чувствуется, что твоя фирма веников не вяжет.

На лице хозяина появилось растерянное выражение – он явно не понял моего московского сленга. Я успокаивающе похлопал его по плечу и задал еще один вопрос:

– А со стола вы уже убрали?

– Нет, господин, – позволил он себе улыбку, – Я почему-то думал, что вы еще вернетесь…

– Конечно, – усмехнулся я, – Куда ж мы денемся от своих лошадей!

Я направился следом за своими друзьями, а хозяин следовал за мной, чуть сзади. Войдя в зал, я вспомнил о Твисте и повернулся к хозяину:

– А где наш маленький товарищ?

– Это тот, за которым господин Душегуб гонялся, после того, как тот его стулом по голове огрел? – переспросил он.

– Я не знаю, кто кого и чем огрел, но малыш был вместе с нами… – холодно осадил я разговорившегося ресторатора. Тот с ходу понял мой намек и доложил по-военному четко:

– Господин… малыш уехал на своей тележке и просил тебе передать, что будет дожидаться вас всех в условленном месте.

Я бросил взгляд на снова рассевшихся за столом ребят и в последний раз повернулся к хозяину:

– Распорядись, чтобы наших лошадей седлали. Мешок с провизией вынесешь во двор, мы уезжаем через полчаса.

На лице у хозяина мелькнуло разочарование, но он только сдержанно поклонился и направился отдавать необходимые распоряжения.

А я двинулся к столу, где уже звенели бокалы и стучали вилки по тарелкам.

Мне все-таки удалось как следует закусить и даже предотвратить окончательное упитие распоясавшегося Братства. Во двор мы вышли, как я и обещал, через полчаса, но только после того, как Душегуба уверили, что целый бочонок местного пива приторочен к его седлу. И он действительно был водружен на круп троллевой лошади и привязан к седлу. Душегуб нежно погладил деревянную емкость и через секунду, как ни в чем ни бывало, сидел в седле. Остальные тоже… погрузились на лошадей, а Фродо мне пришлось посадить впереди себя. При этом хоббит на все корки разносил Душегуба «спугнувшего его извозчика».

Спросив у хозяина дорогу к городским воротам, ведущим к границе Покинутых земель, мы шагом тронулись через площадь в сторону указанной нам улицы.

Проезжая мимо эротической статуи местного выдвиженца, Фродо скривил отвратительную физиономию и попытался плюнуть в бронзового голыша, но у него ничего не получилось. То ли губы для плевка не сложились, то ли слюны не набралось. Только эта неудача внезапно привела к резкому повышению говорливости и так редко молчавшего хоббита. Покачиваясь между моих рук, Фродо принялся рассуждать:

– Напрасно ты, Серый, от нас ушел! Какой был пир!! Я так не закусывал со времен ухода из Шира. А какие Бертран рассказывал анекдоты! Даже я краснел!

– Что, при Эльнорде? – удивился я, – Мне казалось Изом – джентльмен…

– Изом – граф! – назидательно произнес Фродо, – А анекдоты он нам рассказывал, когда Эльнорда удалялась с хозяином по хозяйственным вопросам. Ты представляешь, она сама лазила в хозяйский погреб, чтобы выбрать ветчину и колбасы! Вот это хозяйка! Да… О чем, бишь, я?.. А, ну да, об Изоме! Бертран может выпить почти столько же сколько Душегуб, но ты обрати внимание насколько у Душегуба больше брюхо! Но, правда, Изом гораздо меньше ест… Вот загадка – пьет бутылками, ест таблетками и совершенно не пьянеет! А?! Ну, а когда он принялся грызть бутылки!..

Тут его физиономия скривилась и он, на этот раз достаточно смачно, плюнул лошади под копыта:

– Гадость! Какая же гадость эти бутылки…

Хоббит замолчал покачиваясь в такт шагу лошади, и мне вдруг показалось, что моему маленькому другу становиться плохо, что его попросту укачивает! Но я ошибся. Оказывается он просто размышлял, и итогом его размышлений явилось:

– А может они со стороны горлышка вкуснее… Ведь совершенно ясно, что на донышке оседает всякая гадость! Отстой!..

Он еще чуть-чуть помолчал и закончил с полной уверенностью:

– Ну точно! Поэтому они вдвоем с троллем и уговорили целую бутылку, а нам с Эльнордой донышко оставили! Вот, паразиты! Ну ничего, следующий раз сами донышки будут жевать, а нам – горлышки подавай!

Наша кавалькада, между тем, миновала ворота Сотдана и двигалась по пустынной дороге прочь от города. Фродо продолжал бормотать что-то насчет горлышек и донышек, но его язык уже совсем заплетался, и все чаще меховая голова хоббита падала на его грудь обтянутую желтенькой рубашкой. Он явно засыпал, сморенный непосильной выпивкой, обильной трапезой и теплым солнышком.

А вот тролль, похоже, наоборот, приходил в себя. Его осанка становилась все тверже, он привычно озирался по сторонам, удерживая под контролем окрестности. Позади бок о бок двигались Эльнорда и Изом, о чем-то потихоньку переговариваясь. Иногда слышался тихий мелодичный смех эльфийки и сдержанное покашливание графа. Последним ехал я со спящим хоббитом на руках.

Мы двигались неторопливо, и также неторопливо день сваливался к вечеру. Зеленое солнце в оранжевых небесах вынырнуло из-под коричневых облаков и повисло над самым недалеким горизонтом. И там же, у горизонта, струилось какое-то смутное марево, размывая линию, разделяющую землю и небеса. А через некоторое время вдалеке засверкала полоска реки, удивляя тем, что выныривала будто бы ниоткуда и уходила чуть извиваясь в сторону горизонта. Однако, когда мы подъехали поближе, стало ясно, что это совсем не река – во-первых, даже на самой спокойной воде должны все-таки быть блики от текучей воды, а во-вторых, не может же река течь выше своих берегов!

– А вот и зеркальный путь… – объяснил эту загадку природы спокойный и совершенно трезвый голос Изома.

– А вот и наш маленький Твист… – рефреном прозвучал милый голосок Эльнорды.

И действительно, невдалеке от места начала зеркального пути под огромным, раскидистым деревом неизвестной мне породы спокойно стояли распряженные серые козлики, рядом располагалась, задравшая в небо оглобли, тележка, а чуть в стороне стоял Твистов шатер и пылал уютный костерок, в свете которого был ясно виден бочонок в треуголке. Значит и Трант-тат, вернее его Вторая треть, был на месте.