Юрий Никитин - Человек с топором

Ознакомительный фрагмент

– Полетать? – повторил Мрак. – Ну, знаешь… Я, вообще-то, волк, летать как-то не люблю. Да и некогда. Тарху ведь погано, а она, зараза, сама лампочку… Так что тебе, вечно недовольная скотина, опять не так?

– Мрак, ты все сделал здорово, честно. Но мир ускорился, цивилизация стремительно ускорилась. Вот и мы должны ускориться, чтобы не пришлось заносить за нею хвост на поворотах. Еще пару веков тому с этим превращением можно бы остановиться, неспешно исследовать, вникать, опробовать все варианты… Но не сейчас. Мрак, ты освоил трансформацию на молекулярном уровне. Но ты не можешь сделать шкуру стальной, вот в чем дело. А я могу! Это и есть другой принцип. Здесь перестройка уже на атомарном уровне.

Мрак облизнул сухие губы. Привычно насмешливый мужественный голос дрогнул:

– И как тебе… в этой атомной бомбе?

– У тебя такая же, – ответил Олег педантично.

– У меня, такого вот волосатого?

– Мрак, не прикидывайся… Мы все – атомные бомбы, только никто об этом не думает. И все на свете – атомные бомбы, а то и… похуже. Только я уже начал этими ядерными процессами управлять, а ты еще ушами ляпаешь, как кит хвостом по воде.

– Что, так громко?

– Нет, по-дурному.

– Дурень, он так рыбу глушит. Как динамитом.

– Вообще-то, самок подзывает, – поправил Олег педантично, – но дело не в этом.

Мрак сказал осевшим голосом:

– Только ты смотри… не нажми красную кнопку. У тебя как со зрением? Не дальтоник?

– Да я не стал мудрствовать, – ответил Олег, Мрак ощутил в его голосе смущение. – Все то же самое. Все двигательные мышцы оставил… ну, почти в прежнем виде. Да что там почти – в прежнем.

Мрак сказал саркастически:

– Ну, жрать песок – это я понимаю, все по-прежнему. Ты и раньше всякое… дерьмо ел, не смотрел, что перед тобой на стол ставят. А как же летать?..

– Ты во сне летал? И я летал. Вот теперь делаю то же волевое усилие, как если хочу взлететь, и… те мышцы, что достались от птеродактиля, бросают меня в воздух. Они есть у всех, только меня уже поднимают, а у других даже не трепыхнутся. С остальными… все то же самое.

Глава 5

Каролина быстро и умело нарезала семгу. Тончайшие красные ломти красиво загибались, отваливались под широким острым ножом. Олег посмотрел, как растет горка этих влажно блестящих деликатесов, в желудке шевельнулось, там голодно квакнуло.

– Ага, – сказал Мрак победно. – А песок, наверное, жрешь без аппетита!

– Не жадничай.

– От чистого сердца – можно.

Девушка ничего не поняла из странного диалога, у мужчин свои шутки, но от их близости горят щеки, кровь вскипает, а ноги становятся слабыми. Оба такие разные: один широкий, черноволосый, с грубым мужественным лицом, слегка побитым оспой, другой потоньше, с красными, как закат солнца, волосами, печальным лицом и удивительно зелеными глазами, но оба в чем-то очень похожие – сильные, с огнем внутри, что настораживает мужчин и так привлекает женщин, но сейчас оба очень встревожены, озабочены, а у гостя в глазах постоянная тревога и даже затаенный страх.

Она принесла широкое блюдо с гроздьями винограда, исчезла, успев бросить этому красноголовому многообещающий взгляд. Жаль, что почти не показывается из своих комнат. Даже обедать выходит в разное время, не перехватить его, не коснуться вроде невзначай рукой, бедром или грудью, чтобы ощутил зов ее плоти…

Олег в самом деле урывал только три-четыре часа на сон, остальное время занимался какой-то хренотенью, по выражению Мрака, хотя Олег на полном серьезе объяснил, что хренотень – это тень, отбрасываемая хреном, а он старается ощутить переход в иное состояние всем существом, инстинктами, чтобы делать это проще, без участия сознания, закрепить, чтобы мог существовать в нем дольше чем пару секунд. Возможно, в будущем что-то удастся сделать и со сном, но, похоже, сон – более фундаментальный закон для всего живого, чем он ожидал.

Мрак ходил на цыпочках, только бы не помешать. Олег, являясь к обеду, всякий раз наталкивался на взгляд коричневых глаз, жадный и вопрошающий.

– Пока ничего, – отвечал он всякий раз. – Учусь…

– Да ты же умеешь! – однажды взорвался Мрак. – Просто растяни эти секунды на часы!

Олег сказал тяжело:

– Мрак… Я все-таки трусом как был, так и остался. Я уперся в стену. Не потому, что непроходима, а просто… страшусь идти дальше. Но вот ты… или нет, вдвоем с тобой мы прошли бы. Ну, как всегда, ты ломишься впереди, аки буй-тур, а я, как пугливая коза, – следом. Но и тебе не скучно, все-таки хоть коза рядом…

Мрак смотрел с подозрением. Коричневые глаза блеснули сердито.

– Подмазываешься? Я мог ломиться через лес, а не через эти… научные дебри.

– Мрак, – сказал Олег торопливо, – я же рядом!

Мрак подумал, кивнул.

– Если я смогу добраться уже до того, что ты умеешь… да прекрати ты топорщить гребень!.. Тоже мне, динозавр хренов. Говоришь, уже можно и мне дальше? Вот прямо так: выпучив глаза и… напролом?

– Можно, – ответил Олег тихо. – Можно, Мрак.

– А почему шепотом?

– Страшно, Мрак. Страшно, потому что не вижу, где остановимся на этот раз.

– Хе, подумаешь!

– Давай, Мрак, – сказал Олег. – Ты сможешь!.. Мы всегда могли, понимаешь?

– Ну да, – сказал Мрак саркастически. – Даже в родном Лесу!

– Даже в родном Лесу, – ответил Олег серьезно. – А что? Да, кроманьонец вполне мог решать дифференциальные уравнения… ему только никто не показал эти уравнения. И не показал, как их решать! Так и мы в Лесу… что мы знали в Лесу?

Мрак сказал с натугой:

– Не гавкай под руку. Что-то чувствую… не могу понять, что.

– Просто чувствуй, – сказал Олег горячечно. – Просто научись чувствовать, что ты… что ты не из костей и мяса, а из молекул. Представь себе их! Как только сумеешь вообразить достаточно ярко, то половина дела уже сделана. Вторая половина – контролировать, указывать, повелевать этим бездумным стадом своих клеток! А потом все так же точно… с атомами.

Сам он сутками просиживал перед компьютером. На экране часто сменялись яркие картинки интернетовских сайтов. Мрак заглядывал в его комнату сперва часто, потом перепоручил Каролине.

Перед Олегом время от времени появлялись тарелки с едой, бутылки, стаканы. Он что-то ел, не отрывая взгляда от экрана, иногда пил. Как-то услышал за спиной испуганный вскрик девушки. Похоже, в рассеянности снова съел бифштекс вместе с тарелкой. Глупая, ей же меньше мыть…

Однажды на плечо опустилась тяжелая рука. Кожа и мышцы инстинктивно уплотнились. Он сам удивился, с какой скоростью и как бездумно, ведь совсем недавно подобное требовало немалых волевых усилий и концентрации всего внимания.

– Ого, – сказал сзади голос.