Юрий Никитин - Трое в Долине

Ознакомительный фрагмент

— В кого?

— Не знаю. Но превращаемся. А вот боги, упыри, лешие... и все-все, не превращаются.

Он двинул коня каблуками под бока, чтобы уйти от вопросов, свежий ветер ударил в лицо, растрепал волосы. Дорога понеслась навстречу, с каждым конским скоком приближая далекий темный лес.

Он смутно чувствовал, что сам сказал что-то умное, даже очень важное, но в лицо уже ударил встречный ветер, попытался содрать волчовку, яростно трепал волосы, и мысль ушла, растворилась, оставив слабое ощущение, что на миг оказался возле великой разгадки, но так и не сумел ее ухватить.

Глава 7

Ветер освежал разгоряченные лица, свистел в ушах, даже Мрак не сразу расслышал за спиной жалобные стенания:

— Вам что... Один может обернуться волком, другой... птицей, а я? Вы ж только ради меня, бедного, терпите людскую личину, только не признаетесь, чтобы я спасибо не сказал!

Мрак хмыкнул, поморщился, мол, если Таргитай начнет спасибить, то и лоб побьет, но Олег, всегда доискивающийся что, зачем и почему, а потом еще и объясняющий это другим, придержал коня, чтобы тот шел рядом с таргитаевым, сказал обстоятельно:

— Да не ради тебя, не зазнавайся. Просто мы вышли в мир, где люди не умеют ни в волков, ни в птах. А природа людская такова: чего не умеют сами, того боятся в других. А когда боятся, то дерутся. Вусмерть! Но не драться же со всем миром? А если выбирать волчью шкуру, то Мраку пришлось бы жить с теми, кто примет в волчьей... Да и мне в птичьей стае как-то не совсем. Так что нам придется быть как все люди...

— Быть?

— Выглядеть, — поправился Олег, его передернуло от отвращения, едва представил себя просто мужиком, не желающим видеть дальше своего огорода. — Таиться. А оборачиваться только в лесу или там, где никто не подсмотрит. Вон ты ж не кричишь, что ты бог?

— Я что, — протянул Таргитай, — я скромный... А вы, значит, просто хвосты поджали?

Мрак зарычал, а Олег кивнул:

— Да. Боимся. Очень. Драться со всем человечеством? .. Всех дурней не перебьешь. Но даже если бы перебили, то как жить в пустыне?.. Это тебе со своими песнями можно, ты и жабам петь можешь, а нам без людей грустно. Даже без таких, какие они есть.

— Да? А тогда хоть знаем, куда едем? И что делать будем?

На этот раз Олег смолчал, Мрак после паузы буркнул:

— Столько же знаем, сколько и ты.

Таргитай возопил:

— А я не знаю! Когда из Леса вышли — все было ясно, как орех без скорлупки. Когда каган нас обидел, то мы кагана... к ногтю. Потом оказалось, что не каган, а маги все портят... Ладно, погоняли магов. А теперь?

Олег сказал с тоской:

— Если кому дать по голове, то здесь мы лихие ребята. Если кому отбить уши, опять же первые... Но теперь силой не взять, супротив Рода нет силы. Да, прем в Лес, чтобы встретить то ли упырей, то ли мавок, то ли берегинь... Словом, кому Род может отдать Перо Власти. А что дальше? К кому пойдем? К лешим, мавкам, упырям? За двумя зайцами погонишься, не вытащишь и рыбку из пруда!

— За двумя зайцами погонишься, — поправил Мрак строго, — получишь от лесника по морде. Мы ж решили! На месте увидим.

Таргитай приотстал, в ладонь успокаивающе заползла дудочка, юркая, как ящерица, устроилась удобно, дырочки под кончиками пальцев, осталось только поднести к губам, а Олег песен почему-то не выносит, даже Мрак любит только в конце, когда сложатся, а пока слова притираются одно к другому, царапаются, шуршат, он морщится и гонит прочь, как будто песня берется из ничего, раскрыл рот и запел готовенькое!

Подудел, слова оказались хуже, чем думал, сунул дудку за пазуху, пустил коня вскачь. Мрак оглянулся, глаза тревожные, брови сдвинулись на переносице.

Таргитай пожаловался:

— Не пойму!.. У нас всего две недели, а мы на этих хвостатых тащимся. Еще вчера на Змеях носились, на Рухе, еще на чем-то гадком, а сейчас как будто и не люди!

— А ты знаешь, куда ехать? — спросил Мрак.

Таргитай растерялся:

— Н-нет... но я и раньше не знал!

Мрак кивнул, но не посоветовал сопеть себе в две дырочки, а если на дуде, то во все восемь, крикнул молчаливому Олегу:

— Олег, лес велик!.. Тарх прав, как ты терпишь? Можешь летать в поднебесье, а все ножками, ножками, как медведь. Да и то, медведь на четырех носится быстрее коня, а ты ж на двух... Потешь ребенка, полетай.

Олег хмуро помалкивал, Мрак, как всегда, язвит и задирается, но тут Таргитай снова присобачился, завопил жалобно:

— А сверху узришь так много, так много!.. Где птичьи яйца лежат, где жирные гуси спят, где молодой кабанчик пасется...

Мрак сказал очень серьезно:

— Вот видишь? Важными делами можешь заниматься, а ты все думаешь, думаешь, будто от думанья голова как у коня вырастет большая и умная! Какой-то ты волхв странный. Вроде бы и не волхв вовсе. Тем только в жертву гусей, уток, коз, медвежатину... Или они берут только на дурику, а сами ни-ни?

Олег наконец пробурчал с досадой:

— Я не понимаю, как может завидовать бог. И я вообще не понимаю теперь, что такое бог, зачем они, откуда берутся. Нет, откуда берутся, теперь понятно, но зачем?

Мрак сказал насмешливо:

— А мы сами зачем?

— Ну, предположения есть...

— Да ладно тебе, волхв. Предположить можно все, что угодно. Мы есть — и все тут.

— Мы есть, — возразил Олег, — потому что Род нуждается в помощи! А затем и преемниках. Это мне больше нравится. А что в Долину Битвы нас вовсе не позвал, это потому, что люди что-то сделали не так, чем-то разочаровали... Как разочаровали древние народы муравьев, пчел, на которых он, по слухам, когда-то надеялся. И если Таргитай не переврал слова Рода, а то пока по дереву от него слезал, мог не только портки порвать, но и...

— Ну, в голове у него всегда была дырка, — заметил Мрак хладнокровно, — не простая, а со свистом! Но мы его все равно любим.

— Любим, — согласился Олег нехотя. — Но за что? И почему он стал богом? Неужели только за свои песни? По мне они как вой голодной собаки.

Темные глаза Мрака насмешливо поблескивали из-под нависших бровей. Конь его шел ровно, красиво, не сбивал дыхания даже в прыжках через валежины, гордо потряхивал гривой.

— Ты не увиливай, — посоветовал Мрак. — Ну, сменишь портки пару раз. Мы на этом случай возле ручья остановимся.

— И зайца убьешь, — сказал Таргитай простодушно, — как в прошлый раз шарахнул!.. Жирный был, толстый, до сих пор помню.

Он звучно облизнулся, а Олег потемнел, вспоминая о позоре, но певец смотрел такими чистыми невинными глазами, что Олег только скрипнул зубами, отвернулся.

Добрый Таргитай посоветовал:

— Олег, ты крылья растопырь, они у тебя как паруса, и давай вр-р-р-е к тому дереву! Ветер будет в спину, так легче.