Зловещие топи - Виолетта Орлова

важным непременно узнать, чем сейчас занимается Диана. Любимая самоотверженно ждала его, значит, он просто обязан выбраться из передряги, чего бы это ему ни стоило. Юноша попробовал бы убежать, но скользкие стены зиндана ограничивали его свободу. Забраться по совершенно гладкой каменной стене наверх не представлялось возможным; приходилось смиренно ожидать своей участи.

Стемнело и сразу резко похолодало. С севера подули лихие степные ветра, закручивая песок в своем водовороте. Пленник зябко поежился. Сколько его еще продержат здесь?

Этот вопрос недолго оставался без ответа, ибо спустя несколько минут за ним пришли. Кто-то спустил ему сверху веревку, и Артур ловко вскарабкался наверх, желая поскорее покинуть стены своей новой тюрьмы. Оказалось, что за ним пришел Демуджин. Артур вопросительно взглянул в суровое лицо нукера, надеясь отыскать в нем ответ, но тщетно. Мужчина поманил его за собой, как бы невзначай дотронувшись рукой до кривой сабли за поясом. Артур принялся судорожно оглядываться – жаль, что обитель хакима так далека от центра Мира чудес! Там, в шумной сутолоке базаров, ему было бы проще осуществить побег.

– Птица в воздухе бессильна без крыльев. А твои уже обрубили, – хриплым голосом произнес вдруг армут, словно догадавшись об отчаянных мыслях пленника. Артур подумал, что его конвоир, возможно, пьян, ибо того немного шатало. Так уж и сложно было бы теперь убежать?

Они подошли к платяной лачужке с тростниковым навесом. Демуджин галантно пропустил пленника вперед, словно тот был, по меньшей мере, хакимом, а не человеком, в котором подозревают беглого раба.

У огня на шкурах сидели трое армутов, одного из них Артур видел впервые, а с двумя другими уже имел счастье сегодня познакомиться. В настоящий момент они занимались тем, что с аппетитом грызли жареную на вертеле верблюжью ногу, которая сочилась жиром, и запивали мясо дынной водкой.

– Господа нукеры, представляю вам новую знаменитость Мира чудес, блистательного актера «Сатиры песков», – с наигранным почтением провозгласил Демуджин, грубо подталкивая Артура к столу. Мужчины весело рассмеялись. Один из них указал на место подле себя:

– Пусть же талантливый изумруд не побрезгует и разделит с нами трапезу.

Артур меньше всего на свете желал бы находиться в столь сомнительной компании, однако Демуджин надавил на его плечи так сильно, что он неловко упал обеими коленями на войлочный настил.

– Хаким приказал накормить пленных, поэтому мы тебя позвали, – объяснил один из воинов, пристально глядя Артуру в глаза. С этими словами он небрежно кинул ему в ноги кусок жирной верблюжатины и поставил перед ним на пол чашу с дынной водкой. Все это делалось с такой неприкрытой издевкой, что клипсянин сразу догадался – его позвали вовсе не затем, чтобы накормить. Однако самому эскалировать конфликт ему не хотелось, поэтому он аккуратно подцепил пальцами кусок мяса и принялся есть, не обращая внимания на хищные взгляды окруживших его людей. Ему было плевать на собственную гордость; он не знал, когда его покормят в следующий раз, а смерть от голода точно не входила в его планы.

Армуты тоже продолжили трапезу, хотя называть происходившее на глазах Артура подобным словом было бы не совсем точно; скорее это походило на обжорство и пьянку. В какой-то момент разыгравшаяся фантазия пленника представила ему иной вариант происходящего – ему вдруг почудилось, будто он сидит в компании диких шакалов, зубами и клыками терзавших пойманную добычу. И в них столь же мало было человеческого, сколь в этой изглоданной верблюжьей ноге, а если быть точнее – то совсем ничего.

Они без устали заливали в свои бездонные утробы водку, глаза их все более обессмысливались и мутнели, а последние барьеры, которые человек порою воздвигает себе, чтобы сдержать дурные порывы своей души, ломались и стирались. Алкоголь опасен вовсе не тем, что веселит сердце или расслабляет в трудный час; он губителен оттого, что забирает у человека свободу воли – то есть возможность самому выбирать, как поступить.

– Смотри, Сабхар, актеру не по душе наши напитки, – фыркнул один из армутов, увидев, что Артур не притронулся к чаше с дынной водкой. Армуты во все времена славились своим гостеприимством, однако у этого имелась и обратная сторона: если гость отказывался что-то есть или пить, подобное поведение воспринималось хозяином не иначе, как смертельное оскорбление, за которое вспыльчивый армут вполне мог лишить жизни.

– Мне непонятно, как это хозяйка «Сатиры» не прознала, что мальчишка – беглый раб, – задумчиво промолвил Сабхар вместо ответа.

– Раб он или нет – еще неизвестно, – возразил Демуджин, с неприязнью глядя на юношу. – А господа себе по другим критериям выбирают работников, только на его смазливую физиономию посмотри!

– Жаль, что у нас нет своих рабов, – с сожалением вздохнул третий. – Мы лишь вынуждены защищать тех, у кого их бессметное множество, рискуя собственной жизнью.

– Что, тебе так приглянулся наш мальчишка, Исфахан?

– Нет, мне он без надобности. Тем более что и на раба он особо не тянет. Почему нет покорности во взгляде? И где его знак принадлежности Ролли?

Покуда происходил этот бессмысленный пьяный разговор, лицо юноши было абсолютно спокойным; он попросту не слышал того, что говорили стражники. Артур думал о тех, кто ему дорог, и эти мысли подобно факелу в промозглой ночи согревали ему сердце. Впрочем, в какой-то момент обратить внимание на пьяных нукеров все же пришлось, ибо Демуджин грубо пихнул его в бок.

– Ты уснул? – недовольно поинтересовался он. – Иди-ка принеси нам еще водки из погреба. Заодно проявишь себя. И пошеве-ли-вайс-ся! – язык его заплетался и выговаривать более-менее сложные слова ему удавалось с огромным трудом.

– Конечно, господин, – холодно ответил Артур, получив, наконец, законное основание покинуть эту сомнительную компанию.

Сделав вид, что направляется в сторону погреба, клипсянин в самый последний момент кинулся к двери из хабита. В этот же самый миг возле его уха угрожающе просвистел нож и воткнулся рядом в песок – Демуджин промазал. Артур нервно дернулся в сторону. Руки его в волнении дрожали, покуда он пытался расстегнуть молнию хабита. Еще один меткий бросок, и бедный мальчик почувствовал страшную боль чуть выше локтя. Увы, нукер оказался недостаточно пьяным для того, чтобы промахнуться во второй раз.

Но и жертва была уже почти на свободе. Превозмогая боль в раненой руке, Артур выбежал за порог дома. Вокруг и много дальше – пустынная степь, увы, совершенно не предоставляющая никакого убежища беглецу. Мир чудес располагался где-то позади; судя по всему, нукеры специально селились на окраине города, чтобы иметь возможность постоянно находиться на страже границ.

С отчаянием загнанного животного юноша озирался по сторонам; сзади него