Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

— Вы насчёт тренировки спрашиваете?

— Нет, с тренировкой как раз дело понятное. А вот почему ты строевым шагом от меня до самой казармы гарцевал?

— Я и сегодня от казармы до вас строевым гарцевал. Пусть все видят, какой вы суровый начальник. Запугали бедного меня до мокрых штанов. Это я для полуротных комедь ломаю.

— Я почему-то так и подумал, ну убедится то надо было.

— Садись, надо ещё кое, что обсудить. Ты, как погляжу, парень далеко не простой. Что ещё о предстоящей войне думаешь?

— Это будет странная война. Мы будем стоять возле западных границ и ждать пока Фридрих разделается с очередным противником, или поляками или с селезцами. Можно было бы ему в тыл ударить. Но тогда мы всю европейскую политику нарушим и Фридриха очень ослабим. Будем ждать, пока он сам не нападёт. А вот в этом ему стоит помочь. Но так что бы он напал, когда нам это нужно.

— И как это сделать?

— Спровоцировать, пробраться к нему в лагерь и вырезать с десяток офицеров.

— Иж ты — офицеров, а почему не самого Фридриха?

— Его нельзя, он помазанник божий! Фигура не прикосновенная. Да и без него Пруссия опять станет слабой и перестанет быть противовесом. Надо так пощекотать не много. С десяток командиров рот, а если утром не попрут в атаку, то пару полковников, да ещё полковые кассы стырить. Вынудить их напасть, когда нам это нужно, когда мы будем наиболее готовы к нападению.

— Повторяешься. А почему солдат не вырезать. Ведь против убиения офицеров наши дворяне возмутятся. У нас половина командиров из немцев да англов.

— А солдат убивать тщетно, из-за солдат они даже не почешутся. Ну учинят какое-нибудь дознание, найдут виноватых, даже, может быть повесят ещё с десяток для острастки остальных, но атаковать не будут. А вот офицеры — это становой хребет армии. И если мы не ударим сейчас, русские подло вырвут позвонки этого хребта.

— И как ты себе это представляешь, кто будет диверсантом? Я так понимаю ты, сколько в роте таких найдётся?

— Двадцать три человека — готовые диверсанты, с природными задатками, частично из охотников. Научил их приёмам борьбы. Глотки резать, чтоб кровью не измазаться. Специальными круглыми палочками, под видом ножей, тренировались, что б товарища не поранить. А вот смогут они или нет, живого человека зарезать? Вопрос. Но пока не попробуем — не узнаем, а ещё я их на полковую бойню всегда отправлял, когда надо было баранов или свиней резать.

— Ага, подготовился значит со всех сторон. Хорошо. Ну и о себе нам надо подумать, война для карьеры самое подходящее время. Какие на счёт этого у тебя мысли.

— Простые, лезть во все дыры — куда нас не просят. Для начала я думаю, надо напроситься в головной

дозор. Вы, ваше благородие, подъедите к командиру полка и, с видом лихим и придурковатым, всем своим видом покажете своё рвение к службе. Мы всё равно самые первые к походу подготовимся, остальные роты, глядя на вчерашние наши извращения, только посмеивались. Ну вот и пусть остальные ротные ждут выслуги по летам, а мы не можем ждать милости от природы.

— Ну хорошо, твой план принимается? Я и сам так же думал. А когда твои вчерашние экзерсисы с телегами посмотрел — убедился окончательно. Сегодня приду на занятия. Погляжу как твои пластуны действуют. Может чего подскажу, или сам чему научусь. Ладно иди, и не делай сегодня испуганный вид. Хватит уже полуротных пугать. Да и пошли кого-нибудь, чтоб мне их суда вызвали. Может сегодня заговорят, а то вчера они двух слов связать не могли. Похоже о делах роты они вообще ничего не знают.

— Есть!

Ответил я и развернувшись пошагал в казарму. Рота находилась на занятиях на плацу, отрабатывала строевой шаг. В казарме оба поручика расспрашивали дневального, думаю о делах роты. Я, как и положено, строевым шагом подошёл и доложил о прибытии. И о вызове их к командиру. Офицеры приуныли. Я решил их подбодрить.

— Их благородие, сегодня в хорошем расположении, смотрел ласково, расспрашивал о проблемах с обеспечением.

— И какие у нас проблемы?

Нашёлся один.

— Да пустяшные, ветоши для чистки оружия не хватает, а также оружейного масла. Интенданты экономят. Ещё у нескольких солдат обувь развалилась, не качественная попалась, сроку своего не отслужила. ЭЭЭ…. Вы б поторопились ваше благородие, как осерчает их высокоблагородие!

Ага, проняло, оба встрепенулись и уже было помчались, я предварительно отошёл в сторону. Но вдруг один остановился, сунул мне рубль и уже на ходу крикнул, направь кого-нибудь в город к портным, пусть всю ветошь скупят, какая у них есть.

И второй тут же вернулся, протянул ещё рубль.

— Дай кладовщику, скажи, что я очень просил поменять обувь солдатам, от моего имени пообещай, что потом сочтёмся. И убежали. Замечательно, присказка о тётеньке и воде действует и в этом времени.

Отправил дневального свободной смены за каким нибудь унтером, сам сел писать увольнительную, пришёл Савелий, тот самый, из Отрадного, я аккуратно вписал его имя в увольнительную велел взять телегу и дуть в город, на рубль как раз целую телегу ветоши можно набрать. Сам пошёл к кладовщику.

— Егорыч, будь здрав! Мне с тобой поговорить надо конфиденциально.

— Федька, брысь отсюда!

Это он помощнику, а не мне. Я протянул рубль и сказал, наш командир увидел беспорядок на ногах некоторых наших солдат и возмутился до глубины души, ты уж помоги. А то мне несдобровать. По секрету скажу, скоро поход, а обувь у солдат разваливается, и чинить её ну никак не получается.

— Много ли надо то. Четырнадцать пар, видно кожа не качественная была. И по графику ещё двадцать через неделю менять. Но может случиться так, что через неделю мы уже все на марше будем, а тебе надо на марше ещё и этим заниматься.

— Хорошо, присылай всех к концу дня, поменяем. И пришли ещё плотников телеги подладить, а то у меня людей нет.

— Замётано, плотников пришлю сразу после обеда, а за башмаками как ты сказал — к вечеру. И мы разошлись довольные друг другом.

Тут хочу пояснить, что обоз в нашем полку делился на две части. Одна часть полковой обоз, куда входили все интендантские службы, то бишь продуктовый, вещевой и оружейный. А вторая часть распределялась по ротам. Четыре телеги, для небольшого припасу, немного крупы, немного пороха и пуль, ну и всего остального, что нужно на марше, той же ветоши и ружейного