Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Малинин Евгений Николаевич

Едва она переступила порог, как на нее чуть не налетел знакомый мальчишка-слуга. Ловко ухватив его за ухо, Златка, смеясь, спросила:

– Куда поспешаем, торопыга?

Мальчишка дернулся, видимо, не узнавая ее в этом чудном халате, а потом вдруг замер и обрадованно воскликнул:

– Это ты, госпожа?!

– Я, я, – снова улыбнулась Злата. – Наконец узнал. Скажи-ка мне, торопыга, где я смогу найти Ширвана.

– А он только что закончил концерт, – затараторил мальчишка. – Сейчас сидит, отдыхает. Жалко, что ты на концерт не успела! Знаешь, сколько народу набилось! А какие он песни пел! – На секунду у паренька перехватило дыхание, но он справился со своим возбуждением и восторженно добавил: – А какой у него голос!…

– Ну, какой у него голос, я знаю, – ответила Злата. – Значит, вчера ночью он благополучно вернулся?

– Да кто ж его посмеет теперь тронуть? – изумился мальчишка.

– А что, ему уже выдали личный охранный знак Великого ханифа? – едко поинтересовалась Злата. Мальчишка фыркнул.

– Я без смеха говорю, – серьезно продолжила девушка. – Ты мне кажешься человеком с головой, так подумал бы, как обезопасить Ширвана от всяких «живущих в довольстве».

Мальчишка сначала оторопело уставился на Злату, а потом пробормотал:

– А ведь верно! Его стоит охранять! А то сам он об этом ни за что не подумает!

– Вот и умница, – поощрила маленького слугу Злата. – Вот и поразмышляй на досуге об этой проблеме. А сейчас проводи-ка меня к нему.

– Пошли, – тут же встрепенулся мальчишка и, ухватив Златку за руку, направился дальше по коридору.

Мальчишка привел Злату в небольшую комнатку. Почти всю ее занимал низенький столик, вокруг которого были разбросаны подушки. Когда ее провожатый открыл дверь, двое сидевших возле столика мужчин подняли головы и уставились на входящую Злату. Рядом с довольным, раскрасневшимся Ширваном сидел полный, круглолицый пожилой мужчина, разодетый в невообразимое тряпье. Оба, похоже, уже здорово приложились к объемистому кувшину, стоявшему в центре стола, а сейчас отдавали дань многочисленным и разнообразным закускам. Несколько секунд Ширван разглядывал Злату, не узнавая ее, а потом на его лице расцвела глупая счастливая улыбка, и он вскочил на ноги, чуть было не опрокинув столик на своего собутыльника.

– Злата! – прогремел его замечательный голос во всю его чудовищную мощь. – Какое счастье!

Он подскочил к девушке и схватил ее за руки.

– Тебя не утвердили в должности? – Эта мысль, похоже, доставляла ему неизъяснимое наслаждение.

– Нет, – разочаровала его Злата. – Меня утвердили. Теперь я служитель второго круга, хранитель дареных книг.

– Ох, ох, какие у нас гости!… – раздался хрипловатый голос оборванного толстяка. Он отхлебнул из бокала, сграбастал с блюда кусок копченой курятины, запихнул его в рот и принялся, чавкая, пережевывать.

– Но как же ты тогда оказалась в городе? – растерялся Ширван. На своего сотрапезника он не обращал внимания.

– У меня большие возможности, – успокаивающе улыбнулась Злата и, чтобы перевести разговор в другое русло, посмотрела на чавкающего толстяка.

– Какие у тебя занятные друзья. Откуда такое оборванное чудо?

– Да это мой старый товарищ. Он бродячий поэт. – Ширван повернулся к обжоре. – Нисави-сада, познакомься с моим другом. Это она вернула мне голос! Тот проглотил кусок, вытер сальные руки о свое рванье, рыгнул и пьяно спросил:

– И что она за это хочет?

– Ты, я смотрю, совсем захмелел, – покачал головой Ширван. – Думай, что говоришь!…

– Я знаю, что говорю, – махнул пухлой ладошкой Нисави-сада. – Служитель второго круга даже не пукнет задаром, а чтобы голос бедняге вернуть… – Он усмехнулся и покрутил головой.

– А еще поэт! – рассмеялась Злата. – Тебе ж сказали, что сначала я вернула Ширвану голос, а уже потом стала служителем второго круга.

– Если ты стала служителем второго круга, ты не могла вернуть этому балбесу голос, – неожиданно зло и трезво возразил толстяк. – Потому что если бы ты вернула ему голос, ты никогда бы не вошла во второй круг! Я знаю двор! Я знаю, какими способностями необходимо обладать, чтобы войти во второй круг!

– Может быть, предложишь мне вина? – обратилась Злата ко все еще державшему ее за руку Ширвану. – Похоже, у нас намечается долгий диспут, а у меня в горле пересохло…

– Конечно, конечно, – засуетился бард. Он провел Злату вокруг стола и усадил подальше от толстяка. Выбрав чистый бокал, он налил вина и спросил: – Воды добавить?

Пухлая физиономия его сотрапезника мгновенно перекосилась.

– Не будем портить благородный напиток, – снова улыбнулась Злата и, взяв бокал из его рук, пригубила вино.

– Надо же! – подал голос толстяк. – Служители второго круга начали понимать толк в вине!…

– Создается впечатление, что тебя вышибли из дворца ханифа за пьянство, и ты до сих про не можешь простить оставшимся там то, что они не вылетели вместе с тобой…

Ширван оглушительно расхохотался, а толстяк снова скорчил кислую рожу.

– Какая догадливая дамочка, – недовольно пробурчал он под нос, а Злата, не обращая внимания на его ворчание, спросила:

– Что такое бродячий поэт? Если ты поэт, то почему тебе не сидится на месте? А если ты бродишь, то почему ты поэт? Хотя по внешнему виду ты безусловно бродяга.

– Да, дорогая белла, я бродяга. Я брожу по этой несчастной земле и пытаюсь своими стихами хоть немного украсить жизнь несчастных людей. Я прихожу в село, где играется свадьба, и слагаю хвалебную песнь новобрачным. И жители этого села еще долго вспоминают мои стихи. Я прихожу в деревню, где готовятся похороны, и утешаю родных покойника гимном в его честь! И жители деревни долго помнят, каким замечательным человеком был покойный.

Гаврила был достойным мужем, Гаврила людям помогал… –

пробормотала Златка себе под нос. – Ну, жрать ты умеешь, – сказала она уже громче. – А вот какой ты поэт, кроме того, что бродячий?…

Толстяк исподлобья посмотрел на злую девчонку и повернулся к Ширвану.

– Ты знаешь, пойду-ка я спать. Завтра мне рано уходить, да и вам, наверное, поговорить надо.

Он тяжело поднялся из-за стола и направился к двери. Взявшись за ручку, он повернулся к серьезно молчащему Ширвану и нахально улыбающейся Златке.

– С тобой, друг, мы еще завтра увидимся. А тебе, дорогая белла, я хочу посвятить свое стихотворение.

– Я еще не умерла, – ехидно бросила Златка, но толстяк уже прикрыл глаза и молча шевелил губами. С минуту в комнате стояла тишина, и вдруг Нисави-сада открыл глаза и размеренно заговорил, глядя прямо в глаза девушке:

Как лист увядший падает на душу, Немой вопрос открытых темных глаз: «Что ждет нас через миг, и через час, И через век, коль ход времен нарушен?» А я уже давно ответ припас – Своей судьбе неведомой послушен, Пусть каждый, каждый, кто имеет уши, Ахураматты слышит вещий глас! Он этот мир уже однажды спас… Но взгляд твой и острее стал и суше. Огонь звезды во тьме ночной погас… Ответа нет! Молчанья не нарушу! Немой вопрос твоих огромных глаз, Как лист увядший падает на душу…

Замолчав, толстяк еще секунду вглядывался в девичье лицо, а затем исчез за дверью.

Ширван сидел, опустив голову, а Злата растерянно и нервно прихлебывала из своего бокала. Наконец она решилась нарушить молчание.

– Послушай, а кто такой Ахураматта? Твой друг в своем стихотворении о нем что-то сказал.