Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева

Макс закрыл глаза. Он вновь видел перед собой отца: «Она была совсем молодой и собиралась замуж…»; «Я предал и обманул близкого мне человека»; «Я очень обидел Яна в прошлом. Боюсь, моя вина столь велика, что я не смогу искупить ее.».

Ему, вдруг, стало душно и жарко. Но теперь многое вставало на свои места.

– Поэтому ты ненавидел его? – Ян не ответил. – Отец очень сожалел об этом. Я знаю!

– Макс, он предал меня!

– Он любил! Я знаю, это неправильно! Это ужасно! Он потерял голову! Но и тебя он любил! Просто зайди в его комнату, ты все поймешь! Твоя фотография стоит первой у его кровати…

– Теперь это не имеет никакого значения! – отрезал Ян. – Теперь все, как должно быть! Ты со мной!

Юноша удивленно смотрел ему в глаза.

– Я не мог сказать раньше. Если бы Ратников узнал, кто твоя мать, он не задумываясь убил бы тебя. – нервничал Ян. – Я не мог заявить свои права, иначе бы он все понял, понимаешь? Он знал, что я был влюблен в Светлану! И знал, что она сделала! Поэтому, отчасти, я был согласен с тем, чтобы ты носил фамилию Синичкин.

– Что ты пытаешься сказать?

– Макс, ни одна генетическая экспертиза не способна определить кто из нас в действительности является твоим отцом. Но только мы со Светой расстались ровно за девять месяцев до твоего рождения. Винить отца мне здесь не в чем. Я сам отказался от борьбы. Но теперь ты знаешь, это главное! – улыбнулся он. – Отныне мы вместе! Навсегда! Я обучу тебя всему, что знаю сам, открою новый мир! Со мной ты будешь в безопасности! Помни, вся моя жизнь принадлежит лишь тебе!

– Прости, но я не твой сын! – вдруг поднялся Макс.

– Макс, я понимаю, тебя тяжело вот так сразу свыкнуться с этой мыслью…

– Нет, Ян! Дело не в этом! – замялся он. – Я родился раньше времени! Семимесячным, понимаешь? Ты не мог быть моим отцом. Прости! Мне действительно жаль!

Они стояли друг напротив друга. Макс видел, как был опустошен Ян. У него словно почву из-под ног выбили. Но юноша не мог поступить иначе. У него уже был один отец. И неважно был ли он ему действительно отцом или дедом, все это больше не имело значения. Он вырос. А Ян собирался посвятить ему свою жизнь в то время, когда мог обзавестись своей семьей и воспитывать своих детей. И не с шестнадцати лет, а с младенчества. Он не мог отнять у Яна этого права. В этом он был уверен и непреклонен. Это была ложь во спасение!

– Пожалуй, мне лучше уйти! – поспешил к выходу Макс.

Но Ян нагнал его в дверях.

– Куда ты собрался?

– Ян, спасибо за все, но ты не обязан помогать мне! Я все понимаю, правда.

– Может, ты мне не сын, но брат! У нас одна кровь! Тем более, я уже дал обещание, что не брошу тебя, а я держу слово!

Глава № 19. Новый лидер

Слухи

– Ян? – удивился Ратников. – Чем обязан столь неожиданному визиту?

– Мне необходимо обсудить с вами весьма щекотливый вопрос. Это не займет много времени.

– Разумеется! Проходите, присаживайтесь.

– Благодарю, но я не один! – легко улыбнувшись Громов приоткрыл дверь. – Максимилиан, зайди, пожалуйста!

Ратников настороженно рассматривал вошедшего в кабинет юношу. Тот сегодня не походил сам на себя. Строгий, в темных тонах костюм, аккуратно уложенные волосы и начищенная до блеска обувь, внешним видом он очень напоминал старшего брата. Даже лицо его было почти столь же беспристрастно.

– Мой брат хотел бы кое-что сказать вам. – предоставил Ян слово юноше.

– Я хотел бы просить вас восстановить меня в Академии! – произнес Макс, и Ратников смерил его суровым взглядом. – Я знаю, что совершил серьезный проступок, не явившись на службу в срок, и готов понести за это любое наказание.

– Максимилиан, вы не просто не явились на службу! Вы фактически дезертировали! На ваши поиски были подняты все правоохранительные органы, которые безрезультатно разыскивают вас более двух месяцев!

– Вы абсолютно правы, – смиренно говорил он, – но я был напуган и растерян. Я не знал, что мне делать, думал, что остался один! Но Ян пришел мне на помощь и помог осознать мои ошибки! Теперь я понимаю, как был неправ и хочу исправить то, что натворил. Если, конечно, вы мне это позволите.

– Вам действительно многое пришлось перенести, я понимаю. – задумался Ратников. – Но честны ли ваши намерения? Ранее вам не раз случалось вести себя грубо, дерзко и неучтиво, пренебрегать дисциплиной! Поэтому, допуская вас до обучения, я хочу быть уверен, что подобные отступления не произойдут вновь!

– Мой отец погиб, будучи атакованным вражеским кораблем! Все, чего я теперь могу желать, это отомстить за его смерть! И я готов проглотить все обидные слова, что когда-либо произнес, лишь бы получить такую возможность! – с жаром произнес Макс.

Аркадий Романович пристально вглядывался в его глаза.

– Хорошо! Я подумаю и приму решение. – наконец сказал он. – А сейчас, Максимилиан, не могли бы вы оставить меня с вашим братом наедине?

– Как вам будет угодно! – покорно вышел за дверь юноша.

– Ян, я не совсем понимаю. Кажется, мы с вами уже обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что мальчишка нам не нужен!

– Возникли новые обстоятельства! – немного надменно заявил Громов. – Видите ли, здесь у меня есть свои интересы! Вы должны понимать, я уже не мальчик и пожалуй, пришло время задуматься о будущем. В конце концов, мои здоровье и молодость не вечны, а пенсия отставного офицера не столь высока.

– К чему вы ведете, Ян? – строго поинтересовался Ратников.

– Отец оставил мальчишке завод! Он приносит неплохую прибыль, да и Совету он был бы весьма интересен, не так ли?

– Так уберите мальчишку, и проблема будет решена!

– Ан, нет! Генерал составил завещание таким образом, что Максимилиан не вступит в права наследования до достижения им восемнадцати лет. Если, вдруг, он не доживет до этого срока, завод будет расформирован и продан на нужды благотворительности, а его разработки будут уничтожены. Но вот, если он все же переживет этот порог, то ничего не помешает ему передать завод своему любимому брату! – довольно указал он на себя.

– Не думал, что вы столь меркантильны, Ян! – усмехнулся Ратников.

– Жизнь диктует свои правила! Только и вы не так давно были заинтересованы в этом юноше?

– Не буду спорить! – задумался тот. – Но уж слишком