Сингония миров. Относительность предопределенности - Валерий Петрович Большаков

англичане взорвали секретный немецкий центр в Норвегии, где эта самая тяжелая вода вырабатывалась – и, как утверждается, сорвали тем самым создание бомбы для Гитлера… Ну, – он шлепнул обеими руками по столешнице, – наши покрутились-покрутились, и пошли на поклон к бандитам! Те связались с итальянскими мафиози… В общем, ночью в Ашкелоне отшвартовался зачуханный пароходик «Пилар», прибывший из Бриндизи. Под усиленной охраной с него перегрузили тяжелую воду в бочках на грузовики – целый караван получился. А караванвожатым был крёстный мафиозного клана – Вильфрид Дерагази! Вот только ему с подельниками очень не повезло – в окрестностях Беэр-Шебы… там еще, рядом с дорогой, древний засыпанный колодец… на конвой напали фидаины, диверсанты Насера. Была шикарная перестрелка, в лучших традициях Голливуда! Ну, караван, хоть и прореженный, добрался-таки до Димоны, а вот бандосы-караванщики полегли все.

– Беэр-Шеба… – медленно выговорила Талия. Потаенный нутряной жар, что изредка пугал ее, согрел душу. Наконец-то она вышла на след, на четкие координаты! Завтра же… Нет, прямо сегодня нужно готовить экспедицию! Машина найдется… Две машины. Палатки… Инструменты… Зазвать студентов на раскопки – не проблема, желающих всегда полно…

Встряхнувшись, Талия сказала с чувством:

– Спасибо, Мойша! Спасибо тебе большое, и… – Тут она не стерпела. – Нет, ну просто видеть невозможно! Штаны как из задницы… Дай, я их поглажу!

Четверг, 17 января. День

«Гамма»

Щелково, улица Парковая

Димка хотел испытать новую Т-кабину, «комнатного образца», по его выражению, и они с Леей умотали в Щелково. Кургузый грузовичок доставил их, вместе с картонными ящиками, набитыми оборудованием, на улицу Парковую. Да, парочка заселилась в ту самую «нехорошую» квартиру, где прошлой осенью отличились «хронодиверсанты».

Там они занимались любовью, отвлекаясь на тестирование камеры транспозитации, и прожили так половину недели. Пока однажды утром Димон не пошарил ладонью по еще теплой постели, но Леи не обнаружил. Жмурясь, он улыбнулся, чуя аромат кофе, наплывавший с кухни, и сунул спросонья руку не под голову, а под девичью подушку. И нащупал пистолет.

Ерошин мигом отогнал сонные фантазмы. Моргая, он повертел в руках ПМ, и впервые за все эти ясные дни и темные ночи в душу закралась тревога. Не всё так просто…

Натянув плавки и джинсы, Димон заглянул в санузел. Холодная вода освежила его, окончательно возвращая в явь. Босиком прошлепав на кухню, он застал там Лею – девушка в коротком халатике готовила что-то на манер шакшуки, тихонько напевая.

– Поспал бы еще, – сказала она, не оборачиваясь. – Рано совсем…

– Нечего дрыхнуть безо всякого смысла, – решительно заявил Ерошин, чмокая любимую в шею.

– А часом раньше смысл был? – хихикнула Лея, поводя плечом.

– Конечно! – убежденно ответил Димон. – Ты же рядом лежала. Леечка…

– М-м?

– Там, у тебя под подушкой… Это твой табельный?

– Ага! – бодро кивнула девушка. – Снимаю с предохранителя… И огонь по врагам рабочего класса!

Однако Ерошин не принял легковесный тон.

– Лея… Твоя служба трудна, как в той старой песне пелось – это я уже понял. Но, выходит, что и опасна?

Не отвечая, девушка сняла с гвоздика изрезанную ножом старую разделочную доску и поставила на нее сковородку, исходящую горячим благоуханием.

– Накладывай, – сказала она негромко.

– Сейчас, – легко поднялся Ерошин, – тарелки достану…

Оба съели половину яства в молчании – Дима не торопил Лею. А та, вздохнув, пробормотала:

– Наша служба и опасна, и трудна… Особенно у вас, в «Гамме». Так потому я и в этом мире… Надо тутошнюю жизнь сделать безопасной и устроенной! А пока… Знаешь, где меня первый раз в жизни… чуть этой жизни не лишили? А прямо здесь! На Парковой! Был тут один гопник, Грицаем звали. Накачанный сверх всякой меры, поперек себя шире… Сделал мне непристойное предложение, я его послала. А вечерком, перед самой хронодиверсией, вся гопа меня и прижала. Я, конечно, показала парочку приемов, да толку с них… Если бы не Михаил Петрович… Я имею в виду «Розенбома»! Если бы не он, Грицай задушил бы меня. Вот, с тех самых пор, я никуда без «Макарова» не выхожу, даже если надо в булочную сбегать. Так что вот…

Ерошин подумал, то сводя брови, то задирая их, словно визуализируя мыслительный процесс, и сказал:

– Помнишь ту ночь, самую первую и самую-самую… Я тогда сказал – помнишь? – что хочу быть с тобой. А сегодня, чувствую, надо уточнить свои слова. Я хочу – и должен – быть с тобой всегда и везде! Оберегать тебя, охранять и спасать. Только не думай, что это порыв благородства! – усмехнулся он. – Скорее уж, пещерного эгоизма… Если ты однажды исчезнешь, мне будет очень трудно это пережить. Нет, я не умру от горя, но и жизнью то одинокое, бессмысленное существование не назовешь. Так, вялое, никчемушное дожитие… – Помолчав, Димон серьезно договорил: – Лея, мне нужен полный допуск. Чтобы прикрывать тебя во всех твоих миссиях и операциях, я должен стать офицером СБС. Поможешь?

Тот же день, позже

«Альфа»

Ново-Щелково, ЭШИ «Китежград»

В окружении бревенчатых теремов Лея ощущала себя будто в сказке. Куда ни глянь – крутые, «изгибистые» тесовые крыши, высокие крылечки на витых колоннах или узорчатые ставенки. И всё это не декорации, а давно обжитые дома, спортзалы да учебные корпуса!

– Как в русской народной, да? – улыбнулась Марина Исаева.

– Точно! – отзеркалила ее улыбку Гарина. – Тут Русью пахнет – деревом, хлебом… Чуете?

– Чуете! – рассмеялась «Росита». – Дежурные по кухне сами караваи пекут… Только что коровок тут не держат! Молоко из «Гастронома» завозят… А вон там мы кубинцев поселили, вон, в том доме у башни. Видишь?

– Чую! – хихикнула Лея. – Единственный дом, где печку топят!

– Да-а! Мерзнут тропические жители! Зато восторгов сколько было… Настоящий снег! Сколько хочешь снега! – Исаева лукаво покосилась на агента «Рожкову». – У меня такое ощущение… Что-то хочешь спросить?

– Скорее, попросить… – вздохнула Лея. – Марина Теодоровна…

– Стоп! – сказала Марина Теодоровна с напускной строгостью. – Ты как зовешь нашего «Розенбома»?

– Мишей, – заулыбалась «Рожкова».

– Вот и ко мне изволь по имени обращаться! Это приказ. Ясно?

– Так точно, Марина! – вытянулась стрункой Лея. – Понимаешь… Мы со «Стоун» и Тимом отлично сработались, но бывают ситуации, когда нам очень и очень нужен четвертый – постарше и поопытней. И такой четвертый есть – это Дима Ерошин. Ему наскучило семь лет просиживать по кабинетам и лабораториям, Димона тянет поработать «в поле». Он взрослый мужчина, бывалый, опытный, служил морпехом и… и вообще!

– Последний довод – самый емкий, – улыбнулась Марина. – Хорошо, Леечка, мы подумаем над этим. Дима зарекомендовал себя исключительно с лучшей стороны, поэтому не думаю, что ему