Рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон

чем-нибудь вроде: «В своих домах, дурачок!» Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить: Бастилия больше не рядом со мной, а значит, не посмеется. Это опечалило меня, хотя я вроде должен был радоваться, ведь насмешек удалось избежать.

– Большинство – здесь, в Налхалла-сити, – ответила на мой вопрос тетя Петти. – Хотя изрядная часть могла прибыть из других мест посредством стекла-перевозчика.

– Стекла-перевозчика?

Она кивнула светловолосой стриженой головой.

– Весьма интересная технология, разработанная в Куаналуйском институте, что в Халаики. Они там нашли применение пескам, открытым твоим отцом несколькими годами ранее. Люди получили возможность мгновенно преодолевать огромные расстояния, тратя при этом вполне вменяемое количество «умного» песка. Я читала отчеты о тех исследованиях – весьма увлекательно!

Я заморгал. Кажется, мне доводилось упоминать, что в семье Смедри присутствует какой-то нездоровый перекос в сторону учености? Куда ни ткни, всюду преподаватели, исследователи, ученые. Ну просто замес из доски почета Калифорнийского университета с сериалом «Семейка Брэди»[6] (помните, был такой древний ситком про большое семейство?).

– И вы наверняка тоже профессор, ведь так? – спросил я ее.

– Ну конечно же, пупсик! – сказала тетя Петти.

– Силиматикой занимаетесь?

– Верно, а как ты догадался?

– Просто сказал первое, что в голову пришло… А вам никогда не попадалась в научных статьях или обсуждениях теория, что окуляторы вроде как могут подпитывать не только свои линзы, но и разное техническое стекло?

Она хмыкнула:

– Вижу, успел с папашей своим поболтать…

– В смысле?

– Помню я ту статью, что он накропал, – продолжала тетя Петти. – Как по мне, сущая ахинея. Он там утверждал, будто окуляторы – чуть ли не «умный» песок в человеческой форме. Ну сам посуди, разве не глупость? Как песок может принять человеческий облик?

– Я…

– Готова с некоторыми оговорками допустить, что в общепринятой теории о свойствах силиматического стекла найдется парочка слабых мест, – продолжала она, пропустив мимо ушей мою попытку вставить словечко. – Однако твой отец, как всегда, делает слишком поспешные выводы. Требуется провести гораздо больше исследований и собрать доказательную базу! Должны поработать люди с куда большим опытом в чистой силиматике… чем у этого проходимца. Слушай, пупсик, у тебя, кажется, прыщик на носу растет. А вон тот тип в соседней коляске тебя только что сфоткал!

Я вздрогнул, поворачиваясь в сторону экипажа, как раз поравнявшегося с нами. Человек, сидевший внутри, держал в руках стеклянные пластины шириной около фута[7]. Он направлял их на нас и стукал по ним пальцем. Я еще не успел толком привыкнуть к местной технике, однако этот дядька явно занимался чем-то сходным с фотографированием при помощи камеры.

Заметив мой взгляд, он убрал свои стекла, коснулся шляпы, слегка поклонившись, и его повозка рванула прочь.

– Это что вообще было? – возмутился я.

– Ну как же, пупсик, ты ведь у нас знаменитость – главный наследник Смедри, да вдобавок окулятор, выросший в Тихоземье. Люди желают знать о тебе все!

– То есть обо мне уже все знают? – ошарашенно переспросил я. Мне-то было известно лишь, что родился я в Налхалле, и я был уверен – в Свободных Королевствах люди об этом давно забыли.

– Не то слово! Ты практически легенда, Алькатрас! Ты наследник славного древнего рода Смедри, таинственным образом пропавший в младенчестве. О тебе написаны сотни книг. А когда несколько лет назад прошел слух, что ты жив и тебя воспитывают в приемной семье где-то в Тихоземье, интерес к тебе вспыхнул с новой силой… Ну не на меня же глазеют все эти люди вокруг?!

Поскольку в сознательном возрасте я Налхаллу еще не посещал, то, глядя на проезжую часть, ничуть не удивлялся, что вдоль дороги, по которой мы ехали, стояла толпа народа. Стоят люди и стоят, мало ли почему? Теперь же я обратил внимание, что очень многие указывали руками на нашу коляску.

– Стекляшки битые, – прошептал я. – Да я прямо Элвис…

Вам, жителям Свободных Королевств, это имя может быть и незнакомо. Знайте же, что Элвис Пресли – самый могущественный король рок-н-ролла в истории стран Тихоземья. Он известен страстными речами, обращенными к подданным, необычной обувью и еще тем, что люди, решившие закосить под Элвиса, бывают на него похожи больше его самого. Он загадочно исчез в расцвете лет в результате подставы, устроенной Библиотекарями.

– Понятия не имею, о ком это ты, пупсик, – поморщилась тетя Петти. – Но кем бы он ни был, его известность вряд ли дотягивает до твоей!

Я ошалело озирался. Дедушка Смедри, да и все остальные пытались донести до меня мысль о величии нашей семьи, но я толком не понимал масштаба проблемы.

У нас имелся замок размером с королевский дворец. Мы располагали немыслимыми богатствами. Мы обладали магическими способностями на зависть всем окружающим. О нас целую библиотеку книг написали…

И вот, сидя в экипаже, я это все одномоментно уразумел.

«Я знаменит», – подумалось мне, и я расплылся в улыбке, переживая поворотный момент своей жизни. До меня дошло, что я облечен значительной властью. Слава перестала меня пугать, наоборот, я нашел ее приятно волнующей. Вместо того чтобы прятаться от людей с силиматическими камерами, я начал махать им в ответ. Указующих рук сделалось еще больше, и я искренне радовался вниманию. Такое теплое чувство, как будто меня коснулся солнечный луч.

Кто-то говорит: «Слава мимолетна». Что ж, ко мне она прилипла, да так, что не отдерешь. Точно жевательная резинка на тротуаре, почерневшая, затоптанная сотнями ног, но все еще цепкая. Как я ни пытался избавиться от нее, ничего не вышло.

Еще говорят: «Слава поверхностна». Легко так рассуждать, если вы не мотались все детство по приемным семьям, откуда вас раз за разом брезгливо выкидывали из-за проклятого умения все на свете ломать.

Я так скажу: слава – она вроде чизбургера. Это не лучшая на свете еда и уж точно не самая здоровая, но желудок набить сгодится. С голодухи, знаете, не до того, чтобы заботиться о сбалансированном составе употребляемых в пищу продуктов. Как и тот чизбургер, слава заполняет пустоту, удовлетворяет потребность… оттого и глотать ее приятно до невозможности. А какой вред нанесен вашему сердцу – это вы осознаете лишь годы спустя.

– Приехали! – громко объявила тетя Петти, и коляска замедлила ход.

Я даже удивился. Зная, что двоюродный брат Фолсом приставлен к бывшим Библиотекарям, я ждал, что мы отправимся в полицейский участок или на конспиративную квартиру секретной службы. Вместо этого мы прибыли в торговый квартал, где нижние этажи замков были сплошь заняты мелкими магазинчиками.

Тетя Петти расплатилась с кучером несколькими стеклянными монетками и спрыгнула наземь.

– Он же вроде стережет шпиона Библиотекарей, – сказал я, выбираясь следом за ней.

– Так и есть,