Последний Персидский поход - Дмитрий Старицкий

Кузьмичевым.

Помилованные преступники хотели влезть следом, но их жестами отпустили с миром.

Они все равно нервно вздрогнули, когда майор вслед им сказал:

- Спасибо, хлопцы! Свободны. А мы пошли! И ты тоже – это Джаграну.

………………………………………………………

В комнате Джаграна майор раскинул карту:

- Где, говоришь, это было?

Никитин быстро нашел искомое место и ткнул пальцем в карту.

- Так-так… Теперь показывай, что при нем нашли.

Джагран вынул из сейфа распотрошенный сверток с непонятными купюрами и нераспечатанные коробочки.

- Подорваться не боялись? – спросил Кузьмич, взвешивая на ладони увесистый пакет.

- Вряд стал бы этот гад таскать под одеждой взрывчатку. У них в кузове мины с реактивными снарядами навалом лежали, - вставил свое слово Никитин.

- Ну-ну… И что, по-вашему, это такое? – майор кивнул на пачку.

- Похоже на деньги, - неуверенно ответил Никитин.

- Не вскрывали?

- Как можно, товарищ майор? Хотя страсть как любопытно посмотреть, что же это за валюта такая, - сказал Джагран.

- Ладно, когда разберемся, сообщим, так и быть. Значит, все это я забираю с собой, - и кивнул Никитину, - Тебе передали?

- Так точно, вот только…

- Что еще?

- Расписку нужно.

Это развеселило Кузьмича. Он привык сам брать расписки, а не давать их. Но, хохотнув, все же махнул рукой.

- Ладно. Пиши: «Принято от гражданина…» Без званий, сам понимаешь… «На хранение» ?.. Нет. Лучше «на экспертизу». Она ведь будет… - Кузьмич задумался, но ненадолго, - «Первое: Пачка неустановленной инвалюты на неустановленную сумму - одна. Второе: Свертки с неустановленным содержимым – два.» Слушай, Никитин, только никому эту расписку не показывай, а то надо мной все смеяться будут!

- Дальше-то как? – не поддержал веселье майора Никитин.

- «Третье: Неустановленный труп – один».Дата, подпись, тоже без должностей и званий.

Кузьмичев взял у Никитина расписку и поставил на ней невразумительную закорючку.

- Держи!

- Товарищ майор, Вы ж понимаете… - начал извиняющимся тоном Никитин.

- Понимаю. Бюрократ ваш Петрович! – он хмыкнул, майор, вставая, – Ну, бывайте.

Никитин, вздохнув, аккуратно сложил этот удивительный документ и засунул в карман «песочки».

- Значит так, - посерьезнел особист, – С этого момента над этим делом трудимся вместе. С начальством вашим все согласовано. Никаких подписок о неразглашении не беру, вы офицеры-разведчики, сами все соображаете. Никаких разговоров, разумеется, если что узнаете, докладывать, как положено, через своих начальников. И не делайте такие морды, я ж вам не предлагаю сообщать, кто с кем спит. Дело у нас общее. Кстати, все это прописано в соответствующих приказах. И наших и ваших. Ты – это Джаграну, - напряги своих «помощников», пусть побегают. Удачи!

Кузьмич поднялся, вышел из комнаты.

В окно было видно, как он скорой походкой спешил к УАЗику.

Уазик и БТР выехали в ворота.

Никитин и Джагран молча сидели в комнате.

Вскоре в небе застучали винты.

Никитин облегченно вздохнул, и предложил Джаграну:

- Пошли в бассейн. Все уже кончилось.

- Боюсь, что только начинается, - напророчил Джагран.

Глава 3

***

Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР

2 июля 1988 года.

Кирпич вошел в комнату, блестя мокрыми волосами.

Николай Иванович с Мариной, действительно, без него чаепитие не начинали, и Кирпич второй раз за этот день смутился.

- Извините, что я так долго, - сказал он, стараясь смотреть на накрытый стол, а не на девушку.

- Ерунда, - ответил старик, делая приглашающий жест, - садись.

Чаепитие началось с того, что хозяин достал из холодильника бутылку домашней настойки и нацедил три рюмки – две полные, в одну чуть-чуть.

- Ну, что ж, давайте помянем остатний раз Олежку Бойко, нашего соседа, моего ученика, и твоего, Коля, боевого товарища, храброго солдата и отличного парня. Вечная ему память!

Опрокидывая рюмку, Кирпичников, бросив взгляд на Марину, заметил, что у той глаза на мокром месте. Зря затеял дед эту панихиду, ведь знает же…

Настойка неожиданно взбодрила, и Коля, только что опасавшийся, как бы не заснуть прямо за столом, обрел второе дыхание.

Николай Иванович, к счастью, по второй наливать не стал, и перешли непосредственно к чаю.

Сначала пили в тишине.

Марина, наклонив голову над чашкой, долго болтала в ней ложечкой.

Коля осторожно пригубил из своей чашки – чай оказался огненно-горячим, и поставил ее обратно, не зная, что делать дальше.

Николай Иванович, как ни в чем ни бывало, выхлебал здоровенный бокал и попросил налить еще.

Пока Марина исполняла просьбу-приказание, дед попытался разрядить обстановку.

- Что же ты, Мариночка, за нашим гостем совсем не ухаживаешь? – спросил он наигранно-строгим голосом.

- Ах, да, конечно, – Марина оторвалась от своей чашки и начала пододвигать Кирпичникову вазочки. - Вы варенье любите? Вот персик, прошлогодний, конечно. А вот это – зеленый грецкий орех. Вы такое пробовали?