Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

— В портовой таверне можно не только поесть и выпить, — сказал Вульфред. — Я хочу побеседовать там кое с кем о южных морях. Вот уже четыре года как я там не был, кто знает, что могло измениться за это время.

— Сколько мы здесь пробудем? — спросил Ульфило.

— Сегодня уже поздно, — ответил Вульфред, — а завтра утром я хочу запастись провизией и пресной водой. Еще нужно загрузить то, что вы сегодня купили, и мне, пожалуй, понадобится полотно на парус. Стоит нанять еще людей, потому что на юг дорога трудная. Все это займет, наверное, дня три.

— Отлично, — сказал Ульфило. — Нам надо найти какую-нибудь приличную гостиницу.

— С нормальной ванной! — горячо поддержала его Малия. — И с прачечной.

— Что ж, миледи, — усмехнулся Вульфред, — наслаждайтесь жизнью, пока есть такая возможность. Там, куда мы направляемся, ванну можно принять только во время дождя, а одежду и вовсе стирать не надо, потому что она быстрее сгниет.

— Так тем более надо побаловать себя сейчас.

Они шли по узкому переулку, зажатому с обеих сторон мелкими лавчонками. Вдруг Малия резко остановилась, затаив от страха дыхание.

— Что случилось? — в тревоге спросил Ульфило.

Она не могла раскрыть рта, просто махнула рукой. По мостовой, зловеще поблескивая, к ним ползло что-то длинное. Вот змея медленно приподняла голову размером с небольшой винный бурдюк и уставилась на них немигающим взглядом своих черных глаз; из узкой щели рта то и дело выскальзывал длинный раздвоенный язык.

— О Митра! — воскликнул Ульфило. — Неужели змея?

— Огромный змей южных джунглей! — пояснил Спрингальд. — Великолепно!

Ульфило схватился за меч, но Вульфред его остановят:

— Когда-нибудь из-за тебя мы все погибнем! В Стигии многие животные священны, а змеи — все дети богов! Вот эти огромные — самые почитаемые.

— И даже если она нападет, нельзя защищаться? — спросил Ульфило.

— Не беспокойся, — вступил в разговор Конан. — Видишь вот эту шишку? — На длинном теле животного примерно в четырех футах от головы вздувался безобразный бугор. — Сегодня она уже что-то съела. Или кого-то. Сейчас она заберется к себе в берлогу и будет переваривать этот обед. На это уйдут недели. Такие твари едят редко.

— Как же она попала на остров? — спросила Малия, вновь обретая дар речи.

— Они прекрасно себя чувствуют и на суше, и в воде, — ответил Конан. — Стикс и другие крупные реки ими просто кишат.

Змея медленно ползла, а они стояли и смотрели; долго-долго свивались кольца, пока наконец у самых ног не промелькнул крошечный заостренный хвост.

— И какой же длины они могут быть? — спросила Малия сдавленным голосом.

— Стигийцы утверждают, что такие змеи растут всю жизнь, — сказал Спрингальд. — Этой, судя по длине, должно быть около ста лет.

— По берегам Зархебы попадались и длиннее, — сказал Конан. — Эта может проглотить человека, но есть и такие, что легко могут проглотить лошадь или буйвола.

Трое аквилонцев, казалось, не совсем поверили Конану, но после всего увиденного не решились вслух усомниться в его правдивости. После некоторых поисков путешественники нашли себе подходящую гостиницу, предоставив Конану и капитану искать пристанища на свое собственное усмотрение. Как раз такое заведение было обнаружено недалеко от берега. Чтобы уберечь здание от ежегодных разливов Стикса, его поддерживали высокие сваи. И вскоре перед моряками уже стояли высокие каменные кружки, наполненные пенным темным элем.

Вульфред отхлебнул и облизнул губы:

— Да, стигийцы — высокомерные свиньи и злобные колдуны, но кроме них никто на всем юге не варит приличного эля.

— Да, — согласятся Конан. — Они утверждают, что первыми стали выращивать злаки, и варить эль их научил кукурузный бог. Если это правда, то хоть один приличный бог у них все-таки есть.

Путешественники заказали обед. Предстояло обсудить многие важные дела.

— Как ты думаешь, — начал Вульфред, — что наши аквилонцы собираются делать здесь, в Кеми, пока мы готовимся к отплытию?

— Приходят в голову кое-какие мысли, — ответил Конан. — У них есть письмо этого братца, отправленное из Кеми, и вряд ли они упустят возможность навести здесь о нем справки. Если он и впрямь снаряжал здесь экспедицию на юг, об этом кто-нибудь да знает — что это был за корабль, какими товарами груженный, кого он с собой взял.

— Да. Наши наниматели опять молчат, как воды в рот набрали.

— Но что мешает нам самим задавать им вопросы? — заметил Конан.

— И заодно приглядывать за этой троицей.

— Шпионить? — переспросил Конан.

— А почему нет? Они для нас — чужеземцы Нам явно не доверяют, так почему мы должны доверять им? Из-за их скрытности мы запросто можем погибнуть, поэтому имеем полное право знать, что они затевают. Но я занят на корабле. А ты мог бы последить за ними?

— Да, — сказал Конан. — Они вполне этого заслуживают. Не люблю, когда меня держат за дурака которому нельзя ничего доверить.

— Вот и я говорю. — Они сдвинули кружки и залпом выпили.

В течение этого вечера Конан и Вульфред поговорили с другими моряками, которые заходили в таверну. Стигийцев среди них было совсем мало. В основном матросы из других стран, чьи корабли сделали здесь остановку. Черепаший был для большинства постоянным перевалочным пунктом. В ответ на допросы о Марандосе они получали лишь бессмысленные взгляды.

— Все эти люди нездешние, — сказал Конан, — надо расспросить лавочников.

— И хозяин таверны тоже много лет здесь живет, — сказал Вульфред, — давай спросим у него.

Они пригласили хозяина за свой стол.

— Знатный аквилонец? — переспросил тот. — Был один такой на Черепашьем, около года назад, но не знаю, с какого он корабля. Он пробыл здесь пару дней, не больше, а потом я его не видел. Но никакой экспедиции он здесь не снаряжал.

— А что это за черное судно стоит здесь неподалеку? — спросил Конан.

— Здесь нет такого корабля, — ответил хозяин бесцветным голосом.

— Мы все поняли, спасибо за помощь, — сказал Вульфред. Когда хозяин отошел, он продолжал: — Как думаешь, может, в письме все вранье? Он разорился, но не хотел, чтобы семья об этом узнала?

Конан покачал головой:

— Но в письме сказано: он хочет, чтобы они последовали за ним.

— Это они так говорят. Ты это письмо читал?

— Нет, даже не видел. Но мог ли он снарядить корабль где-нибудь в другом месте?

— Где? — спросил Вульфред.

— В самом Кеми, а не на Черепашьем.

— Чтобы чужестранец снарядил корабль в Кеми? Думаешь, это возможно?