Джим Батчер - Фурия первого лорда

— Что ты, скорее всего, ведёшь их на верную смерть, — сказала Алера.

Тави закрыл глаза:

— Да.

Голос Алеры исказился:

— А скольким пришлось бы умереть, если бы ты не делал ничего, юный Гай? Скольким пришлось бы умереть, погибни ты в первой же стычке с Королевой? Ты что, не понимаешь, что означает эта атака?

Он открыл глаза и насупился.

— Она навряд ли располагает большим количеством Граждан, — сказала Алера. — И всё же она атаковала твой лагерь, использовав более пятидесяти заклинателей земли, хотя и понимала всю суицидальность этой затеи. Она сказала, что пришла только для того, чтобы ослабить тебя.

— Это… Бессмыслица какая-то, — сказал Тави. — Переводить настолько ценный ресурс просто чтобы ослабить противника? С чего бы ей так поступать?

— Действительно, с чего бы? — Спросила Алера.

— С того, что она полагала жертву стоящей, — пробормотал Тави. — но это бессмысленно. Наши потери были…

Он горько поджал губы.

— Лёгкими.

— Она явилась сюда не для того, чтобы тебя убить, юный Гай. Пока нет. Она пришла, чтобы тебя ранить.

— Но почему? — спросил Тави. — Стоило ей дождаться, когда легион подойдёт поближе — и она могла бы ударить с поддержкой превосходящих сил, вместо того, чтобы терять своих порабощённых Граждан. Это нерационально! Это…

Он резко замолчал и дважды моргнул.

— Это не нерациональность, — мягко проговорил он. — Эта та самая ошибка, которую совершают неопытные командиры при возникновении угрозы их победе. Они забывают о дисциплинированности. Они думают, что лучше сделать хоть что-то, чем ничего не предпринимать.

Глаза Тави расширились.

— Она меня боялась.

Алера склонила голову и промолчала.

Через мгновение Тави фыркнул:

— Что ж, думается, я избавил её от этого ошибочного ощущения.

— Вообще-то, — сказала Алера, — это она убежала, а не ты.

— Конечно она убежала. Это помешало нам сконцентрировать на ней все наши силы. И это позволило ей контролировать ход боя…

Его глаза раскрылись шире.

Победа над королевой ворда не была просто кровопусканием. И дело было не в тактике, не заклинании фурий, не в организации, технике или шеренгах сияющих доспехов.

Дело было в умах. В воле. В страхе.

Тави обнаружил, что вскочил на ноги:

— Орда, — сказал он. — Где она сейчас?

Алера ненадолго задумалась и сказала:

— Собираются штурмовать вторую защитную стену Долины. Не думаю, что у легионов есть шанс её удержать.

— Они и не собираются её удерживать, — сказал Тави. — Без управления, Ворд не сможет одолеть Гаррисон. Чтобы его контролировать, Королева должна находиться на расстоянии в двадцать пять-тридцать миль, как раз возле второй стены. Это рядом с Бернардгольдом. Я знаю эту местность, и не так уж там много мест, где она могла бы выстроить оборону своего улья.

Алера задумчиво наклонила голову:

— Благодаря знанию местности у тебя будет преимущество.

— Да, — сказал Тави, оскалившись. — И если она опасается моего вмешательства — значит, я действительно могу ей помешать.

Он уверенно кивнул.

— Самые важные мои бои — все они были против кого-то, кто был больше и сильнее меня. Этот бой не исключение.

Глаза Алеры сверкнули, словно драгоценные камни:

— Тебе виднее, юный Гай.

И она исчезла.

Тави выбрался из лекарской палатки.

Двадцать легионеров вытянулись по стойке «смирно».

Ещё шестьдесят столпились в пределах освещенного пространства, некоторые из них только проснулись — причём спали они в полной броне, испытывая жуткие неудобства.

Каждый из них носил символ Первого Алеранского, орла на багрово-серебряном фоне, но с затемнённой и слегка измененной формой, придающей ему очертания ворона.

Вороны Битвы были когортой, последовавшей за Тави в самой жуткой миссии под конец битвы при Эллинархе, и с тех пор они поддерживали репутацию дисциплинированности, убийственной эффективности и полного презрения к опасности.

В большинстве легионов солдаты прикладывали все усилия, чтобы попасть в Первую когорту, традиционно состоявшую из самых опытных, и высокооплачиваемых, бойцов.

В Первом Алеранском практически такие же усилия прикладывались, чтобы попасть в число Воронов Битвы — когорты, чаще других сопровождавшей капитана на самых смертельно опасных участках поля битвы.

Восемьдесят бронированных рук тут же ударили по броне, словно протяжный раскат грома.

— Шульц, — негромко позвал Тави.

Центурион — солдат младше самого Тави — вышел из строя.

Шульц прошёл долгий путь cо времен событий при Элинархе.

Он подрос на полфута, а его юное тело прибавило в весе шестьдесят фунтов мускулов.

Лицо его, как и броня, было украшено шрамами, и он убрал гребень шлема, который мог выдать, что он не простой легионер, однако двигался он, в лучших центурионских традициях, с гордо выпрямленной спиной и держа под рукой жезл.

Он отсалютовал Тави:

— Сэр.

— Мы выступаем, — сказал Тави.

Шульц моргнул:

— Сэр? Вы желаете, чтобы я собрал для вас коммандный состав?

— Мы не можем себе позволить ждать так долго, — сказал Тави. — Королева ворда знает, где мы находимся, поэтому мы будем находиться где-нибудь в другом месте, и чем быстрее тем лучше. Шульц, нужно отправить посыльных к трибуну каждой когорты и передать им мой личный приказ сворачивать лагерь. Я хочу, чтобы не позднее чем через один час все уже были в пути. Никого из опоздавших ждать не будем. Всё понятно?

Шульц посмотрел на него потрясенно:

— Э… Да, сэр. Посыльные к каждому трибуну с вашей личной командой свернуть лагерь, выступить в течение часа или остаться позади, сэр.

— Молодчина, — сказал Тави.

Он повернулся к центурии и повысил голос:

— У легионов есть давняя традиция, парни. Вы быстро и упорно маршируете, появляясь там, где вас никто не ожидает, и делаете свою работу.

Он оскалился:

— И вы делаете всё это, таская на себе сотню фунтов снаряжения, и хоть оно и сделано кем-то за сущие гроши — каждый из этих слайвов зарабатывает больше вашего. Это традиция!

Раскат смеха пробежал по группе солдат.

— Этот марш, — сказал Тави, — будет другим.

Он немного подождал, ожидая, пока установится тишина.

— Сейчас вы отправитесь передавать приказ выдвигаться. И вот что вы скажете людям: никакой поклажи. Никаких палаток. Одеял. Запасных сапог. Всё это больше не имеет значения.

Тишина словно уплотнилась.

— Мы должны двигаться, быстро и упорно, — сказал Тави. — На кону миллионы жизней, а враг знает, где мы. Что ж, значит, нас тут не будет. Завтра мы будем в Кальдероне, на день раньше, чем нас ожидают. Мы отыщем там Королеву ворда, и эта сука заплатит за всё, что она сегодня натворила.