И возродятся боги - Наталья Способина

еще почему квары, подчиняющиеся брату Сумирану, живут на острове, хранимом Святыней Воды?

В улыбке Алвара сквозило одобрение.

– Я уже говорил, краса, что ты лучшее, что могло случиться с этим миром?

Я неловко пожала плечами, смущенная похвалой.

– Это очень правильные вопросы, брат, – обратился Алвар к Альгидрасу. – Только у меня нет на них ответа. А у тебя?

Альгидрас лишь молча покачал головой, задумчиво глядя прямо перед собой и вдруг сообщил:

– Зато у меня есть ответ на вопрос, как этот остров всех нас принял.

– Как? – одновременно воскликнули мы с Алваром.

– Альтей входит в род старейшины.

Я недоуменно покачала головой.

– При этом он одного рода с Димаром, – взмахнул рукой Алвар, явно раздосадованный тем, что не сообразил раньше.

– Вы хотите сказать, что Димка принадлежит к роду старейшины? – нервно рассмеялась я.

Алвар с Альгидрасом серьезно кивнули.

– Надя, это звучит глупо по законам твоего мира, – произнес хванец, – но по законам этого и я, и ты входим в один род с Димой. Мы – его родители. Дима – брат Альтея, а Альтей входит в род старейшины.

– Названое родство тут тоже работает? – недоверчиво уточнила я.

– А оно не названое, – пояснил Алвар. – Старейшина сам перерезал пуповину и поднял дитя, показывая его богам и принимая в свой род.

После слов Алвара по моему позвоночнику пробежал озноб. Я попыталась ухватиться за это чувство, но оно быстро пропало.

Алвар на миг оглянулся на своих людей, которые что-то обсуждали, сбившись в кучку. Я же отыскала взглядом макушку сына. Дима с Алишем все еще играли. Алиш поднял голову и посмотрел в мою сторону.

– Спасибо, – прошептала я по-кварски, надеясь, что он поймет.

Алиш улыбнулся и на миг прижал ладонь к груди, а потом что-то весело сказал Димке. Мой сын начал возмущаться, и через секунду они уже азартно спорили.

– Алвар, почему стихия позволяет твоим людям гибнуть? Про сотню кинжалов я уже слышала. Но можно ведь спалить врагов.

– Можно, – кивнул Алвар, – врагов и еще полмира вместе с ними. Огонь почти нельзя остановить. Разве что в пустыне.

– Тогда, выходит, твои люди – это просто воины с дополнительной защитой?

Алвар кивнул:

– Именно потому они владеют мечом и кинжалом так же, как прочие.

– А что будет, если чужая Святыня решит уничтожить их всех разом?

Вместо ответа Алвар пожал плечами и направился к своим воинам, потому что к тем как раз присоединился пришедший с берега Криш.

– По пути в Свирь он их отпустил, чтобы спасти, – сказала я, глядя на савойцев.

– Сейчас ему некуда их отпускать. Этот путь был дорогой в один конец, – медленно произнес Альгидрас.

– Но они ведь погибнут!

– Как и весь остров, – сказал Альгидрас и вдруг зажмурился, будто у него что-то резко заболело.

– Что с тобой? – испугалась я.

– Я не знаю, что сделать. Я не знаю, как это остановить, – не открывая глаз, прошептал он и до боли сжал мою руку.

– Может быть, я могу помочь? – спросила я, но он лишь замотал головой.

– Просто будь рядом. Не уходи, потому что это опасно. Грит опасен. Остров опасен. – Альгидрас открыл глаза и посмотрел на меня. В его взгляде было отчаяние. – Не отходи от меня, умоляю.

– Я не буду, – заверила я, готовая пообещать что угодно, лишь бы ему стало хоть чуть-чуть легче.

Алвар вернулся к нам и серьезно произнес:

– У нас дурные вести.

– А для разнообразия хоть одну хорошую можно? – простонала я.

– Можно, – смилостивился Алвар. – Кажется, племянник старейшины настроен на небольшую войну, и, по счастливой случайности, против наших недругов.

Альгидрас потер шею и произнес:

– Давай плохие.

– Княжич привез Деву и Шар и не пришел к нам. Это может быть как плохой вестью, так и хорошей.

– Может, его что-то задержало или же он не знает, где нас искать? – предположила я.

– Может. Поэтому я и не спешу возводить напраслину. Дурные же вести в том, что старейшина острова вправду пошел против брата Сумирана.

– Как ты узнал? – спросил Альгидрас.

– Криш сказал, что, когда он стоял дозором, к нему на лодью пожаловали гости. Любопытствующие из местных. Поговорили и разошлись. Только Криш узнал одного из них. Он был среди тех, кто нападал на монастырь несколько лет назад. В том бою погиб старший брат Врана.

– Но зачем тогда Сумиран отправил нас сюда? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

– Может, у него не было выбора? – в никуда произнес Алвар, крутя на пальце перстень.

Альгидрас промолчал.

– А если мы просто заберем Святыни и уплывем? Твоих людей и людей Миролюба должно хватить, – продолжила я. – Грит с радостью нам в этом поможет. Ему эти Святыни тут сто лет не нужны.

Алвар улыбнулся:

– Женщина, в боевом настрое ты воистину страшна.

Я прищурилась.

– Мы не можем, – мягко произнес Алвар. – Во-первых, никто не знает, на чьей стороне княжич, а во-вторых, думается мне, что Дева просто так нас не отпустит.

– Но она же не живая, – жалобно произнесла я.

Алвар с сочувствием посмотрел на меня и обратился к Альгидрасу:

– Нужно найти княжича. Я не знаю, насколько меня хватит.

– Возьми Силы у меня, – решительно заявила я, и мужчины уставились на меня в удивлении.

– Ну что вы так смотрите? Почему вы до сих пор считаете меня бесполезной? Я готова вам помогать. Ваши стихии могут от меня питаться, я могу их держать рядом с собой, я…

– О-о-о, – протянул Алвар, – краса, прежней ты мне нравилась больше.

Отчего-то его замечание меня задело.

– Да, я в курсе, что вы все восторге от женщин, которые сидят на лавке и не отсвечивают.

Алвар, кажется, понял, что я рассердилась всерьез, потому что примирительно поднял руки и произнес:

– Я не стану брать твои Силы, потому что они понадобятся нам в решающий час.

– И что в нем будет такого решающего? – дрогнувшим голосом спросила я.

– А это будет зависеть от того, на чьей стороне окажется княжич, – негромко произнес Альгидрас.

Если позволишь себе поверить,

То сможешь увидеть, как во тьме рождаются звезды.

Если позволишь себе услышать,

То вечность однажды непременно нашепчет ответы.

Если позволишь себе не дрогнуть,

Враг к ногам упадет, непобедимый и некогда грозный.

Если позволишь себе поверить,

То сам станешь тем, кто сможет менять сюжеты.

Глава 24

Прошло полдня, показавшиеся вечностью, а от Миролюба не было никаких вестей.

Димка, то ли