Голубая Луна — Возвращение - Саймон Грин

Гарнер. — Действительно, вам лучше не знать. Там тело. Леди Гертруда. Пусть ваши люди пойдут и заберут её.

— Гертруда? — спросил Воин в Маске. — Что с ней случилось?

— Прикажите поместить тело в хранилище, — сказал Гарнер. — Всегда есть шанс, что Некромант сможет что-то из неё вытянуть. Он пристально вглядывался в белую фарфоровую маску. — Леди Гертруда только что пыталась убить Принцессу. По прямому приказу Короля Вильгельма.

— Боже правый, — произнёс Воин.

— Вы что-то подозревали? — спросил Гарнер. — Пришли сюда, чтобы лично охранять её?

— У меня было подозрение, — ответил Воин. — Но только не так… Не… Гертруда.

Он протиснулся мимо Гарнера и поспешил в номер, не преминув постучать. Екатерина сидела в кресле, положив руки на колени.

— Вы в безопасности, Принцесса? — спросил Воин в Маске. — Вы не ранены?

— Она действительно пыталась убить меня, — сказала Кэтрин, глядя на Воина снизу вверх, как ребёнок. — Сначала ядом, потом… этим.

Она кивнула на светящийся кинжал, всё ещё лежащий на полу. Воин в Маске быстро подошёл, опустился на колени рядом с кинжалом и внимательно изучил его сквозь маску, затем взял уродливое оружие за рукоять большим и указательным пальцами.

— Отвратительно. Я вижу всевозможную магию, по всему лезвию. Достаточно мощную, чтобы пробить даже вашу защиту, Принцесса. Это была не просто попытка. Леди Гертруда была настроена решительно.

Он позвал через открытую дверь, и его люди поспешно вошли. Он тихо переговорил с ними, отдал одному из них кинжал и указал, чтобы остальные подняли тело Гертруды и вынесли его. Они сделали это быстро и ловко. Воин в Маске обернулся к Кэтрин.

— Мои люди позаботятся о том, чтобы с телом Леди Гертруды обращались уважительно, Ваше Высочество.

— Гарнер что-то говорил о Некроманте…

— Нет, Ваше Высочество, — сказал Воин. — Рейвен уже знает, что ничего от неё не добьётся. Я прослежу, чтобы тело не тревожили. Я не ошибусь, если предположу, что это как-то связано с её потерянной любовью, погибшей на границе?

— Да. Я думаю, что никто из нас не воспринимал её потерю достаточно серьёзно. Нам следовало задуматься. Горе никогда не проходит, если его лелеять. Гертруда держала своё горе при себе, потому что у неё больше ничего не было, и в конце концов это уничтожило её.

— Что вы хотите, чтобы я теперь делал, Ваше Высочество?

Кэтрин непонимающе посмотрела на него. — Что?

— Желаете, чтобы я начал подготовку к нашему возвращению в Редхарт?

— Нет, — сказала Кэтрин. — Я никуда не поеду. Я останусь здесь, с Ричардом.

— Как пожелаете, — ответил Воин. — Я передам ему весточку, сообщу о случившемся. Уверен, он скоро будет здесь. Он посмотрел на двух мужчин, всё ещё ожидавших у двери. — Вы. Охраняйте её. От всех и вся, пока не придёт Принц. Понятно?

— Мы будем выполнять ваши приказы, Сэр Воин, — осторожно сказал один из стражников. Только ваши приказы.

Воин в Маске снова повернулся к Катерине. — Вы хотите, чтобы я остался здесь с вами до прибытия Принца?

— Нет, — ответила Екатерина так тихо, что Воину в Маске пришлось сосредоточиться, чтобы понять её. — Я не хочу, чтобы кто-то был со мной.

Воин в Маске поклонился и ушёл, забрав с собой своих людей. Поэтому он не слышал последних слов Кэтрин.

— Я больше никому не могу доверять.

ВОСЕМЬ

ТО, ЧТО ВОЗВРАЩАЕТЬСЯ

Принц Кристоф, предполагаемый наследник трона Редхартов, и Малькольм Барретт, Чемпион Короля — Редхартов, бежали по коридору, ведущему ко Двору Короля Уильяма, с противоположных сторон. Они оба, спотыкаясь, остановились перед закрытыми двойными дверями, а затем тяжело оперлись друг на друга, пытаясь восстановить дыхание.

Вооружённые стражники, дежурившие у дверей, изо всех сил старались не смотреть на них, но суровыми лицами и языком тела давали понять, что им приказано никого не пропускать. Потому что им очень не хотелось говорить об этом вслух сыну Короля и Чемпиону Короля, без необходимости.

Кристоф и Малькольм не обращали на охранников никакого внимания. У них были другие заботы. Когда оба наконец почувствовали, что дыхание снова под контролем, они выпрямились, отступили назад и посмотрели друг на друга.

— Это нехорошо, — сказал Кристоф. — Более того, это запредельно плохо. Меня много раз вызывали к отцу по разным причинам, но никогда в такой поздний час, никогда в такой императивной манере… и никогда так грубо и срочно.

— Это не может быть обычным заседанием Двора, — сказал Малькольм. — Не в этот час. Не может быть даже экстренным заседанием, иначе меня бы об этом проинформировали. Вы хоть понимаете, о чём идёт речь?

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Кристоф. — Что, я полагаю, само по себе является подсказкой, потому что я всегда стараюсь, чтобы среди людей Короля был кто-то свой, чтобы заранее предупредить меня о том, что происходит что-то нехорошее. Хотя бы для того, чтобы я мог подготовить свои оправдания.

Он сделал всё возможное, чтобы напряжение исчезло из его голоса и лица, и принял свой обычный томный вид. — Несомненно, дорогой отец найдёт время рассказать мне, в чём дело, в своё время.

Малкольм выдавил из себя слабую улыбку. — Но вы же не думаете, что это может быть что-то хорошее.

— Хорошие новости нет смысла скрывать, — сказал Кристоф. — Нет, Мал. Это нечто очень плохое.

— Тогда почему вы так спешили сюда?

— Потому что обычно, когда всё настолько плохо, хочется поскорее покончить с этим.

Они оба свирепо посмотрели на охранников. Ни один из охранников не встретил их взгляда. Кристоф посмотрел на Малькольма.

— Вы что-нибудь слышали о Кэтрин с тех пор, как она переехала в Лесной Замок?

— Нет, — ответил Малькольм. — Ни слова, ни намёка. Нет даже сообщения о том, что она благополучно прибыла, и беспокоиться не о чем. Что не может не беспокоить.

Кристоф посмотрел мимо всё более нервничающих стражников на закрытые двойные двери. — Возможно, именно в этом… всё дело.

Малькольм нахмурился. — Если бы всё шло должным образом, Король просто объявил бы об этом вскользь, в рамках обычных дел Двора. Подобное — закрытое заседание Двора в тёмное время суток — может означать только то, что где-то что-то пошло не так.

Они оба резко обернулись, когда по коридору к ним, пыхтя, направился Премьер-Министр Грегори Пул.

Природа не предполагала, что кому-то столь крупному, как Премьер-Министр, потребуется бегать, но он явно старался изо всех сил. Из-за одышки он с трудом передвигал ноги, а когда, запнулся и остановился перед Принцем и Чемпионом, то хрипел так, что не мог вымолвить ни слова. Его лицо приобрело тревожный багровый оттенок, а глаза буквально лезли из