Зловещие топи - Виолетта Орлова

Но я также имею огромную власть в Мире чудес. По одному моему слову тебя будут гнать отовсюду: ты нигде не сможешь устроиться, нигде не найдешь работу. Не очень-то приятно для человека, который скрывается от закона, не так ли? В конце концов, я могу сдать тебя армутской страже, чтобы они разбирались, кто ты такой. Поверь, они будут менее ласковыми, чем я. Есть еще и другой вариант: ты соглашаешься сотрудничать со мной. Обещаю, я не буду требовать от тебя больше, чем ты сможешь мне дать. Мне лишь хочется видеть твое лицо чаще; посему я предлагаю тебе иную работу. Помимо Дромедара у меня в Мире чудес есть еще около десятка различных заведений. Среди них числится и небольшой театр. Мне нравится смотреть на выступающих, и я бы с удовольствием взяла тебя в качестве актера, тем более что именно так ты представился нашему управляющему. Сомневаюсь, что у тебя проявятся особые таланты на этом поприще, однако твое красивое лицо будет, несомненно, привлекать публику. За эту работу ты будешь получать хорошие деньги, которые несравнимы с твоими скромными доходами в Дромедаре. Отчего-то мне кажется, что ты хочешь заработать побольше, чтобы поскорее уйти отсюда, не так ли? Я отчетливо вижу, что тебе не по душе Мир чудес и дикие нравы кочевников. Но скорее всего, ты не пойдешь в Полидексу, ибо это место негостеприимно к подозрительным личностям, имеющим проблемы с законом. Значит, тебе нужно много венгериков на аренду путевой кареты, а в театре ты как раз сможешь заработать необходимую для этого сумму. Это будет выгодно нам обоим: я получу в свою коллекцию еще один эстетически прекрасный образец, а ты сможешь вырваться из Мира чудес. Теперь я хочу послушать твои соображения на этот счет.

Артур подавленно молчал. Он не знал, что ответить на эти циничные слова, не понимал он также до конца своей ситуации и чем ему грозит отказ от предложения хозяйки Дромедара. Но упрямая и гордая натура его не позволяла согласиться с ее словами и пойти на сделку со своей совестью. Поэтому он просто поднялся с места и, не говоря ни слова, покинул задымленный зал, откуда, как из паучьей норы, за ним хищно следила пара черных глаз.

Клипсянин поспешно шел в бурсу, в свою комнату. Он намеревался поскорее забрать заработок и уйти к Гассану. Однако, вложив ключ в замочную скважину, он понял, что не может открыть дверцу шкафа. В совершенной досаде отбросив бесполезный ключ, он поспешил к управляющему, который, как и прежде, восседал на подушках в своем личном шатре и подсчитывал прибыль.

– Господин, я бы хотел забрать заработанные мною деньги, – силясь скрыть дрожь в голосе, пробормотал он. Управляющий поднял на него свои масленые глаза.

– Ты куда-то собрался?

– Да, я ухожу из Дромедара.

– Очень жаль, ты преуспел бы на ресторанном поприще. Но позволь, о чем идет речь? Разве ты сам не прокутил вчера свои деньги?

Артур удивленно поднял брови, а управляющий усмехнулся.

– Госпожа сказала, что ты изволил попробовать все блюда Дромедара, а они, как ты заметил, отнюдь не бесплатны.

Лицо юноши вспыхнуло, он все понял. Госпожа Оридиан жестоко проучила его, что же, и поделом. Пошатываясь от волнения, он медленно направился к выходу, а вслед ему помчались вкрадчивые слова управляющего:

– Помнишь, что я сказал тебе в первый день? Мы лишь пыль под ногами, самая обыкновенная пыль…

Артур вышел на улицу. Сегодня стоял на редкость промозглый день; с неба падал снег вместо дождя, а на юноше был обычный костюм официанта – рубашка и легкие, не по погоде, брюки, совершенно непригодные для низких температур. Впрочем, клипсянин был так расстроен и подавлен случившимся, что не замечал решительным образом ничего. Мало того, что он подставил многих людей: некого Гунаха, лишившегося работы из-за одного лишь его появления, доброго и честного Саиба, исключительно благодаря которому среди работников Дромедара поддерживалась здоровая дружеская атмосфера, бедного Уткена, пропавшего без вести, и, наконец, старика Гассана, перед которым он не сдержал свое обещание – помимо всех этих бед оказалось, что дни, проведенные в Дромедаре, были потрачены впустую.

Он ни на шаг не приблизился к своим друзьям, у него по-прежнему совершенно не было денег, но вдобавок он оказался лишен теперь и всякой возможности нормально устроиться в Мире чудес. Теперь у него, по сути, оставалось лишь два варианта: возвращаться в Доргейм, как капитулировавший в войне боец, либо же, страдая от мук голода и холода, направляться в Полидексу, рискуя вообще не дойти до места назначения, либо же быть убитым охотниками по отлову беглецов. Мрачные перспективы, открывавшиеся перед ним, отнюдь не радовали.

Дромедар гордо возвышался на невысокой платформе, и к главному входу вели ступеньки, искусно подделанные армутскими мастерами под мраморные. Артур сел на одну из них, крепко задумавшись. С неба на него падал белый снег; при соприкосновении с горячей кожей он таял и, подобно слезам, каплями струился по его щекам. Незадачливый официант не знал, сколько он просидел так, размышляя над сложившимся положением.

Но вот, собравшись с духом и мыслями, юноша хотел уже встать и направиться к Гассану, как вдруг он ощутил на своей спине чье-то прикосновение. И если до этого момента он не чувствовал снега и ледяного ветра, то именно это легкое касание юноша ощутил с какой-то мучительной болезненностью и даже вздрогнул, ибо оно было неприятно-холодным, как сталь оружия, и отвратительно-скользким, как змея.

– Тяжелый выбор? – насмешливо поинтересовалась виновница всех его злоключений. – Мне очень жаль, что так получилось. Тебе не следовало слушать Саиба. Всего произошедшего можно было бы избежать, если бы ты предпочел поверить словам женщины, а не мужчины. Все-таки я была права, ты и впрямь отвратительный официант.

Артур вскинул голову и посмотрел госпоже Оридиан прямо в лицо. Она лишь издевательски рассмеялась.

– У тебя потрясающая мимика, и если бы ты умел также сыграть на сцене, цены бы тебе не было. А я, пожалуй, пойду, здесь очень холодно. Жаль, что ты теперь нескоро встретишься со своими близкими, – произнеся это, женщина медленно пошла прочь, словно бы на ходу обращаясь в огромную гадюку. В последнем она была права: он теперь действительно нескоро встретится с друзьями.

С напряжением Артур следил за ее перемещениями. Она неторопливо подошла к невысокой франтоватой карете, запряженной лошадьми, и подала сигнал кучеру. Перед воображением Артура теперь раскинулись два пути, как в том стихотворении, которое ему в детстве читала Левруда. Один был более сложный и долгий, но при этом преисполненный чести