Вершины и пропасти - Софья Валерьевна Ролдугина
Вершины и пропасти читать книгу онлайн
Случается иногда, что мир приходит в движение – и тогда не отсидеться ни в горах, ни в пустыне.
Зреет на севере пламя бунта, и чем дальше, тем больше противятся сыновья лорги воле царственного отца. А во тьме поднимает голову третья сила – алчная, жестокая, и не будет от неё никому пощады.
На юге храм схлестнулся с конклавом, восстали рабы в оазисе Кашим, и ведёт их за собой всадник с колдовским мечом, с печалью в сердце… А под барханами дремлет старое зло – и скоро настанет время ему пробудиться.
Между севером же и югом скитаются двое. Алар, странник-эстра, хочет вновь обрести утраченную память – и новое место в мире, который теперь не узнаёт. Фогарта Сой-рон, учёная-киморт, ищет потерянного учителя, того, кому всегда принадлежало её сердце…
Вот только они не знают, сколько боли принесёт им эта встреча.
«Это ведь морт».
Когда они подъехали ближе, то сияние поугасло. Теперь громада замка напоминала хищного зверя, затаившегося в ожидании добычи; ворота хищно щерились остриями наполовину опущенной решётки, а по обеим сторонам сторожевых вышек курились дымки – точно пар из ноздрей выходил.
Когда отряд Эсхейд приблизился, то путь ему заступили дружинники лорги.
– Нынче недоброе время, – произнёс предводитель стражи, избегая смотреть наместнице в глаза. – Сын восстал против отца, бунтует и юг, и восток. Плох же тот гость, что приходит, не скрывая оружия.
– Плох тот хозяин, который с годами становится не в меру труслив и начинает бояться собственной тени, – усмехнулась Эсхейд. – Со мной лишь дюжина человек, а одну эту стену охраняет целая дружина. Если так рассудить, это я должна опасаться удара в спину.
Стражник вздрогнул, как от пощёчины, однако продолжил гнуть свою линию.
– Клинок клинку рознь, – возразил он. И быстро глянул на Фог. – Отравленный убивает подло, и защиты от него нет.
– Ну, тут Захаиру виднее – он-то в ядах и отравах разбирается преотлично, – ответила Эсхейд и тронула поводья, подъезжая ближе. Стражник хоть и напрягся весь, закаменел, но ни шагу вбок не сделал. – Хватит уже трепать языком. Я не торговка-разносчица, которая стучит в двери в неурочный час, когда хозяева уже спят. Да и Захаир – не хозяин здесь, а лишь управитель, и лишь до тех пор ему править, покуда он первый воин на своих землях и, стало быть, лучше других их защитить сумеет.
Дружинник побледнел так, что под глазами у него синева проступила.
– Может, и так, – откликнулся он, – но за десять лет никто ему вызов не бросал.
– Твоя правда, – улыбнулась Эсхейд широко. – Ну да это исправить никогда не поздно… – И она воздела руку так, чтоб видно было наместничий перстень-печатку. – Эй, там, слышите? Я, наместница севера, Эсхейд Белая, чей род восходит к великой Брайне, требую созвать совет воевод! Требую по праву – и тот, кто слышит, да будет мне свидетелем!
Начинала она вроде бы негромко, но к концу голос её гремел так, что отдавался эхом, кажется, даже от дальних башен. Взлетела из кроны большого дерева чёрная птичья стая, шумно хлопая крыльями; хлопнули где-то ставни; звякнул металл, точно кто-то с испугу выронил меч или шлем… Эсхейд трижды повторила свой клич; в промежутках протрубил трубач и воины из её отряда колотили ножнами в щиты. Когда же всё это было исполнено, она, не дожидаясь ответа, повернула своего гурна вниз по дороге, обратно к городским улицам, и люди её последовали за ней.
– Мы не войдём сейчас? – тихо спросила Фог, подлетев к наместнице на сундуке.
– Терпение, – ответила та спокойно. – Я сказала; меня услышали – и не только те, кто подчиняется лорге. Теперь у него нет выхода. Я могла бы прорваться сама, с боем, с кровью, но подожду немного – и войду с почётом и уважением. Он сам за мной пошлёт, ещё и солнце не сядет.
Так и вышло.
Эсхейд с отрядом снова спустилась в город; там они встали лагерем на площади у огромного изваяния Брайны, близ колодца. Сэрим немедленно взгромоздился на пьедестал и повёл рассказ о том, как злой старик двух братьев стравливал-стравливал, да правда сильней оказалась; затем о том, как белая Дева-Зима три дня и три ночи билась с огненно-рыжим Господином Лета – и уступила с честью, признав, что он сильнее, и посулив победителю богатый урожай; потом, для разнообразия, спел о Брайне – аккурат перед тем как перейти к сказанию о славных защитниках Белых гор… Время от времени он прерывался, чтобы сыграть на флейте или принять в дар монетку-другую, хмельную чашу или пояс, расшитый серебром. Даже Эсхейд – и послала ему вина от своего имени, а любопытных зевак с каждым часом всё прибавлялось. Фог же было тревожно. Она нет-нет да и косилась на чёрные башни замка, подспудно ожидая, что в одном из окошек опять вспыхнет огнистое сияние морт, прислушивалась тревожно к перестуку копыт на дальних улицах и бездумно гладила лобастых котов наместницы, ласковых, вальяжных, урчащих рокочуще и утробно. Когда Сидше принёс ей перекусить лепёшку с дичью и пряными травами, то съела её, почти не чувствуя вкуса; когда он присел рядом, то положила ему голову на плечо и прикрыла глаза.
Когда же Сэрим уже немного охрип и туго набил монетами кошель, а рыжеватое, мутное пятно солнца сместилось ниже к горизонту, где слой облаков был не таким плотным, явились посланники из замка.
Не от лорги – от совета воевод.
– Твой призыв услышан, наместница, – сообщил посланник, убелённый сединами воин лет сорока, иссушённый и покалеченный, видно, после столкновения с мертвоходцем. – Совет начнётся, когда сядет солнце, а сейчас прошу следовать за мной.
Эсхейд поднялась, перекидывая через плечо светлую косу, и улыбнулась – так, что тех, кто на неё смотрел, невольно охватила дрожь.
Дорога до замка неуловимо переменилась. Вековые деревья вдоль обочины были теперь обвязаны чёрно-красными верёвками, точно подпоясаны; на невысоких резных столбцах, установленных через каждые двести шагов, горели факелы – коротким синеватым пламенем, про которое Сэрим сказал, что это из-за особого болотного мха, пропитанного маслом; а на внешней стене были вывешены полотнища с вытканными гербами славных воинских родов и иных уважаемых семей.
– Совсем как в Ашрабе, – шепнула Фог, привстав на цыпочки. Сидше качнул головой:
– Так и люди почти что одни и те же – что тут, на севере, что на юге.
– Да и глупости творят одни и те же, – мрачно поддакнул Сэрим, оглаживая флейту. – И через сто, и через двести, и через тысячу лет.
А потом стало не до праздных разговоров.
На сей раз Эсхейд встречали торжественно и пышно: пять дюжин воинов в полном облачении, трубачи, знаменосцы… На второй, внутренней стене тоже горели синеватые факелы – и они же отмечали путь к огромному залу, освещённому неистово-красным, чадящим огнём; там даже начало немного першить в горле, а
