Фрилансер. Битва за будущее (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

В том своде были прописаны «наезды» по расовому признаку, национальному, этническому, что можно, а что нельзя говорить. Коснулись и тем морали, ругательств и детей — детям вообще было отведено достаточно много, ибо в середине двадцатого века их рассматривали как будущее нации, а будущее нужно тщательно оберегать, воспитывать молодое поколение не в разврате и гнилости, а в стремлении и самим стать лучше, гордиться собой, и сделать лучше страну. В общем, ограничители были расставлены везде, где только можно, ограничители грамотные, разумные, отнюдь не за гранью бодра и зла, без ущемления свободы выражения мнения. И всё это достаточно долго успешно работало, пока сама страна в какой-то момент не пошла в разнос. Но тут уже ничего не поделаешь — в рушащейся империи (любой) плевать на какие бы то ни было законы; когда человеческое общество скатывается на первобытный уровень, в людях не может возникнуть ничего иного, кроме как первобытные же дикие инстинкты. Так вот мы сейчас в противофазе — нам надо выходить из дикости и писать правила, по которым, возможно, будут жить и работать несколько поколений потомков.

— … Сеньор спецпредставитель, — разрешил им называть себя так, — думаю, это вопрос не решить за один вечер, и тем более за пару часов, — выдал резюме Пикассо после долгого-долгого обсуждения, затянувшегося на три часа, где я популярно объяснял, что хотел бы от них получить, а они пытались доказать, что «это не будет работать». Не убедили — будет. Фатальных препятствий этому нет. Вопрос в реализации. Поняли, прониклись. Ибо почувствовали, на ком именно будет реализация. Позже этот свод назовут: «Правила двенадцати», я в перечень авторов так и не попал… Да и бог с ним!

— Объём работ слишком велик для скромных посиделок в текущем составе, Хуан, — окинул редактор Инесс нашу компанию за столом. — Предлагаю создать рабочую группу, и собраться, скажем, послезавтра, на заседание, где мы могли бы обсудить наработки, которые сделаем за это время. Чтобы иметь представление, всё ли охватили, или будут нужны ещё доработки.

— Сеньор Шимановский, мы не готовились к данному мероприятию, — поддержал один из доцентов журфака. — У нас на кафедре есть различные теоретические наработки именно по этому вопросу — наш же профиль. Есть материал, от которого можно отталкиваться. Я готов войти в рабочую группу на добровольных началах.

— Хорошо. Пары суток хватит? — согласился я.

Собравшиеся переглянулись.

— Думаю, будет достаточно. В крайнем случае мы сообщим, попросим сдвинуть сроки, — срезюмировал Пикассо, почувствовав себя отчего-то среди собратьев главным. Я не возражал.

Клан Рубио двести двадцать миллионов не заплатил. Как и деньги за позавчерашние торги. Более того, от сеньора Серхио пришла информация, что совет директоров компании сегодня собирается на внеочередное заседание с целью низложения главы компании, что равно главе клана. Вывалил это, разбудив, не дав поспать, а отоспаться требовалось. Ибо день ожидался тяжёлым.

— Что там? — спросила Фрейя, тоже проснувшись и потянувшись.

— Твой папуля. Любит радовать хорошими новостями. — Мой голос был полон сарказма. Но она не прониклась:

— Ну, какие есть — такими и радует. Скажи спасибо, что вообще помогает — мог всё на тебя спихнуть, и выгребай, как знаешь.

М-да, а она права. Сеньор меня опекает по-родственному. Не злиться надо, а спасибо говорить.

— Я первая в душ, произнесла Фрейя, открыв глаза и сев. — И не ходи за мной, одна я быстрее. Сегодня заседание по готовности Квебекского корпуса к полномашстабной войне. И отчёты по Канаде, кто из наших там на поверхности как выполняет наши с отцом приказы. Голова должна быть ясной.

Я не спорил. Мне и самому надо быть бодрым. А вообще как-то выдохся я, вообще не тянет на постельные подвиги с такой загрузкой.

А вот, наконец, и полдень. Космодном, ангары. Суета подготовки. Крики и ор друг на друга технарей и инженеров, кто что не так делает. Ругань бойцов «Братства», тоже не поделивших, кто где как будет висеть, на чём, кого откуда видно. Споры о прочности, выдержит ли кронштейн балку. И так здесь с девяти часов, ещё до моего приезда начали. Но к двенадцати загнал всех внутрь переходной камеры, и начали испытание.

Висеть на стене, держась за вбитый в бетон мощный атмосферный анкер — круто. Анкер небольшой, ты — большой, но есть понимание, технология выдержит. Но когда вас три десятка, и все в среднем доспехе, а он зараза здоровенный и тяжеленный, в отличие от штурмового и тем более лёгкого… И вы все висите на перекладине, держащейся на всего лишь нескольких таких анкерах… И что рядом фермы, удерживающие беспилотники — их всего шесть, но они капец тяжёлые… А ещё под вами ферма с рамой, на которую натянули космическую фольгу — пресловутый солнечный парус. Наверняка есть решение проще и дешевле, какая-нибудь обычная фольга, но раз маза — будем пользоваться парусом, это пипец какая тонкая и лёгкая вещь, тоньше шелка! Посмотрел в камеры тех, кто остался стоять на полу — вид на нас снизу нормальный, как и положено ящику, из которого достают кролика, оттуда казалось, что вверху просто потолок. А вот висеть тихо, чтобы штукатурка и песок не осыпались, чтбы этого не было заметно снизу, не получилось. Но технари сделают выводы, мы же продолжили испытания и отрепетировали открытие створки, прыжок вниз, «пеленание» статистов, вышедших «за едой», тележки с имитацией которых установили, как обычно устанавливают в проблемных ангарах. Ломанулись вперёд, внутрь, на штурм. Там тоже было много статистов — четыре десятка. Не десять тысяч, но хоть что-то. Добровольцы и из «Братства», не задействованные для операции, и из Антитеррора, и других спецслужб, ошивающихся вокруг космодрома (третье кольцо). Посторонних тут нет и быть не может, секретка, хорошо что этих аж сорок душ нашли, и парни согласились. При мысле о «сливе» брала дрожь — сам лично порешу любого, кто «сольёт» информацию куда-либо! Ибо сети в ангарах работают, уроды обо всём узнают — мир не без добрых людей. А сети не отключаем, чтобы «трёшка» отслеживала связи упырей. Куратор от их конторы сказал, успехи есть, ложатся на стол тётушке, как главе ДБ и Антитеррора в целом, и я ответил, что не претендую — это их профиль, а мне и своего дерьма хватает. Будет что-то важное — тётушка лично скажет. Пока же опера ДБ идут по следу, отрабатывают эту банду, кто остался на воле, и там по оговоркам интересная складывается картина.

Я впал в раж вместе со всеми, стремглав помчался внутрь, что-то крича, благо никто не слышит. Стадное чувство — лучшее, что оставила нам, людям, эволюция. То, на что не решится один человек, решает дружная команда, вместе выскакивающая из окопа и несущаяся на врага. Я был частью команды, работал по указке командира звена, рядом с которым оказался, и мы «брали» этот ангар, нейтрализуя играющих роль упырей статистов. Беспилотники кружили над головой, стреляли (не по людям, в угол, по мишеням, но любая пальба в тесном помещении опасна в принципе, вдруг перед выстрелом движок откажет и «птичка» завалится?) Кто-то бежал, кто-то дрался с нами. Мы — с ними (статисты тоже были в броне — во избежание). Под конец я в приказном порядке отработал открытие кингстонов, и мы, волна нападающих, стояли, как вкопанные, пока струи раскалённого атмосферного воздуха фигачили по нам с крыши. Догнали давление до четырёх Земных атмосфер. Может много, это как находиться на глубине в сорок метров в океане. Точно знаю, тех, кто туда погружается, ждёт на выходе барокамера, либо подъём делают долгий, водолазы через каждые десять метров останавливаются и выдерживают паузы, чтобы азот в крови не переходил в пузырьки, успевал раствориться. То есть люди, буде таковые тут, при таком давлении вряд ли выживут. Особенно когда после мы его резко сбросим. Как же всё-таки непрочно человеческое тело. Но в принципе, главного я добился — парни почувствовали, как работают кингстоны. Почувствовали, как это, идти в атаку в этот ангар, ощутили себя внутри процесса. Это важно для завтрашней итоговой «чистовой» операции, придаёт уверенности в себе.