Дэвид Вебер - Венец рабов

Говорящий прервался и перевёл взгляд на входящую в комнату Берри. Высокий, подтянутый офицер в форме капитана первого ранга Королевского Флота Мантикоры был потрясающе похож на молодую и куда более спортивную версию премьер-министра Мантикоры. Его конечности выдавали родство с семейством Жанвье с Высокого Хребта - каким-то образом выглядели слишком длинными относительно тела - и Берри упала было духом при первом же взгляде на него. Но тут она увидела его глаза. Да, такие же тёмные, но в остальном ничем не похожие на полуприкрытые, вечно расчетливые глаза, которыми премьер-министр взирал на остальной мир. Это были глаза человека, не готового принимать что-либо на веру, но при этом они были ясными и внимательными.

Уголок губ капитана приподнялся в сардонической улыбке.

- А это, как я понимаю, мнимая "принцесса Руфь".

Он поднялся и отвесил учтивый поклон, сделав это с лёгкостью и изяществом человека, родившегося и выросшего в высших кругах аристократии Звёздного Королевства.

- Капитан Майкл Оверстейген. Безмерно рад видеть, что вы не пострадали, миз Зилвицкая. Во всяком случае, вы не производите впечатления пострадавшей.

Услышав аристократический прононс и манерность речи этого человека, Берри порадовалась что потратила время на переодевание, прежде чем присоединиться к принцессе Руфи и капитану. Она сильно подозревала что при всей внешней обходительности Оверстейген подсознательно отнёсся бы к появившейся перед ним девушке в драных лохмотьях точно так же, как и типичный мантикорский дворянин, просто не приняв её всерьез - не обращая внимания ни на заоблачную цену материала лохмотьев, ни на уважительную причину такого состояния её одежды. Внешний вид есть внешний вид. Форма самого Оверстейгена была в безупречном состоянии.

Вместе с ним поднялась и лейтенант. Оверстейген повернулся к ней и вяло взмахнул рукой.

- Позвольте представить моего помощника тактика, лейтенанта Бетти Гёр.

Вместо поклона лейтенант Гёр достаточно резким движением протянула руку. Она вежливо улыбалась, но в глазах у неё таился какой-то тревожный вопрос.

- Рада знакомству, - сказала она, а затем практически выпалила: - Но мне хотелось бы знать, откуда вашему отцу известно обо мне.

Глаза Берри расширились.

- Понятия не имею, лейтенант Гёр. Но полагаю это потому, что вы либо очень хороший, либо очень плохой разведчик. У папы пунктик насчет отслеживания подобных данных.

Оверстейген фыркнул. Хотя Берри звук напомнил скорее всхрап породистой лошади. Своего рода звонкое, резко оборвавшееся ржание.

- Тогда очень хороший, - заявил он. - Лейтенант точно не подходит под альтернативный вариант. - Он хитро улыбнулся Гёр. - Полагаю, вы можете расслабиться, лейтенант.

В глазах Гёр всё ещё стояло сомнение, но она больше не выглядела встревоженной.

- Чёртовы шпики, - буркнула она себе под нос.

Скорее всего эти слова не предназначались для окружающих, но у Берри был тонкий слух. Она широко улыбнулась и подтвердила:

- Ага. Тютелька в тютельку мой папа. Чёртов шпик.

Изображая уверенность, насколько только это получилось, Берри опустилась на диван рядом с Руфью.

- И не думайте, что мне ещё не приходилось задумываться что будет, когда у меня появится приятель. Ха. Мало того, что мой отец шпион - он ещё и очень умелый шпион.

Испытывая определённую гордость от того, что сумела сесть изящным движением - нелёгкая задача, в её-то вычурном наряде - Берри плавно перевела тему разговора.

- Но я, кажется, вас прервала. О чём вы говорили, капитан?

Оверстейген опустился в кресло. Но прежде чем продолжать перевёл взгляд на Руфь.

- Берри пользуется моим полным доверием, капитан. Как и профессор Дю Гавел, - принцесса кивнула в сторону сидевшего по другую сторону от неё человека. - Вы можете продолжать.

Оверстейген поколебался, прежде чем продолжить, но не более секунды.

- Замечательно. Как я говорил, принцесса, я считаю крайне сомнительным, чтобы посол Мантикоры дала добро в отношении вашего плана. Смогу ли я действовать без её одобрения или нет… - он пожал плечами. - Наверное смогу. Если буду убеждён, что действую правильно, я определённо так и поступлю. И будь что будет.

Руфь улыбнулась.

- Возможно, капитан, вас заинтересует замечание, недавно сделанное тётей Елизаветой, - она кивнула в сторону Берри. - Вообще-то сделано оно было в адрес её отца: "Полагаю, я могу доверять человеку, который не боится оказаться на мели, если придётся".

Ответная улыбка Оверстейгена была сардонической.

- Действительно. Понимаю вашу позицию, принцесса… но вам всё равно придётся убедить меня в том, что вы предлагаете здравые меры. В конце концов, королевы здесь нет, и какое бы решение я ни принял, оно должно быть принято быстро, или в этом не будет никакого смысла.

Руфь открыла было рот для ответа, но Оверстейген приподнял руку, предвосхищая её слова.

- Дело не в самой вашей идее, принцесса. По правде говоря, даже оставляя в стороне несомненную притягательность мысли о переходе Конго под управление бывших рабов, я могу видеть ещё как минимум два преимущества, которые это даст.

Он загнул первый палец.

- Во-первых, говоря непосредственно о выполняемых мною здесь задачах, это намного упростит борьбу с пиратством. Ни один находящийся в здравом рассудке пират - тем более работорговец - не станет болтаться в окрестностях звезды, где можно встретить вооруженных и ни чем в своих действиях не скованных бывших рабов. Особенно если - давайте не будем притворяться, что это не так, хорошо? - у этих бывших рабов в качестве организующей и направляющей силы в основном будет Одюбон Баллрум.

Оверстейген загнул второй палец.

- Сверх этого - при условии, что эта планета рабов останется политически нейтральной - она может оказаться очень полезным нейтральным портом в данном регионе, - и мрачно добавил: - Невозможно предсказать, какие вооруженные конфликты могут вспыхнуть в этом регионе в будущем, но пока Конго будет сохранять нейтралитет и оставаться в руках бывших рабов, по крайней мере никакие столкновения не приведут к обычному в таких случаях всплеску пиратства.

На лице Руфи уже проступала радость, но следующие слова Оверстейгена её стерли:

- Что приводит нас к моменту, вызывающему основное моё беспокойство, принцесса. К роли, играемой во всём этом хевенитским секретным агентом Виктором Каша.

Берри видела, что Руфь хотела было что-то сказать, но заколебалась. Она не сомневалась, что принцесса собиралась возразить, что Виктор Каша на самом деле не "секретный агент", но…

К счастью, Руфи хватило здравого смысла не выдвигать это возражение. Понимая, насколько абсурдным оно будет в глазах настолько очевидно хорошо информированного человека как капитан Оверстейген.