Джон Норман - Исследователи Гора

Каноэ шли и шли, а барабанный бой становился все тревожней и настойчивей.

Наконец через пол-ана последние суда скрылись за изгибом реки.

Мы с Кису поднялись на ноги. Тенде тоже встала.

– Ну что ж, Кису, – сказал я, – ты оказался прав. Тебе действительно удалось заманить Билу Хуруму в ловушку. На каждого его человека приходится десять туземных воинов, а это – верная гибель. Твой план сработал. Кажется, ты выиграл битву с великим убаром.

Кису посмотрел вниз по течению и вдруг обнял Тенде за плечи.

– Пожалуй, сегодня я не стану связывать тебя на ночь.

50. ОЗЕРО. ДРЕВНИЙ ГОРОД

– Какое огромное! – воскликнул Айари. – Просто дух захватывает.

– Больше, чем Ушинди и Нгао, – заметил Тургус.

Каноэ легко скользило по сверкающей гладкой поверхности бескрайнего озера.

– Это – исток Уа, – уверенно сказал я.

– В него, должно быть, впадают сотни ручьев, – проговорил Кису.

Две недели назад мы подошли к водопаду, куда более высокому, чем тот, с вершины которого мы видели флот Билы Хурумы. Мы находились на высоте нескольких тысяч горианских футов над уровнем моря, над теми местами к западу от Нгао и Ушинди, где коричневые воды Камбы и Ниоки впадают в зеленые воды Тассы. С вершины водопада на краю безымянного озера открывался вид на много па-сангов вокруг. Река была пустынна.

То здесь, то там из озерной глади выступали громадные каменные фигуры – торсы и головы воинов со щитами и копьями, зеленовато-бурые, покрытые патиной веков, поросшие мхом и лишайником, увитые лианами. На головах и плечах каменных исполинов вили гнезда птицы. На подножиях скульптур грелись под солнышком тарларионы и водные черепахи.

Я не сводил глаз с огромных изваяний. Они возвышались над водой футов на сорок. Наше каноэ казалось щепкой в сравнении с ними.

– Эти люди были твоей расы, Кису. Или очень похожей, – сказал я, вглядываясь в каменные лица.

– Возможно, – откликнулся он. – На свете много чернокожих народов.

– Что же случилось с теми, кто изваял эти фигуры? – спросил Айари.

– Не знаю, – ответил я.

– Вперед, – решительно сказал Кису и ударил веслом по безмятежной озерной глади.

– Здесь так красиво! – зачарованно прошептала Дженис.

– Глядите! – указал Айари. – Вон пристань, а к ней пришвартована галера.

– Третья, – сказал Тургус. – Последняя галера Шабы.

У восточного берега огромного озера показался массивный каменный причал. На нем высились колонны с железными кольцами для швартовки судов, в глубь берега вела лестница с широкими площадками. На ее далекой вершине виднелось прекрасное каменное здание с белыми колоннами, перед которым застыли исполинские статуи воинов. А дальше… до самого горизонта простирались развалины огромного города.

При нашем приближении с увитой лианами пристани плюхнулся в воду небольшой тарларион.

– Шаба должен быть там, – предположил Тургус.

– Он первым вышел к верховьям Уа, – сказал Кису.

– Швартуемся рядом с галерой.

– Сдается мне, друг мой Тэрл, – улыбнулся Кису, – что твои долгие поиски подходят к концу.

Я шагнул на пристань с копьем в руке и пангой за поясом.

– Зачем ты ищешь Шабу? – встрепенулся Тургус. – Не нравится мне, как блестят твои глаза – глаза воина за миг до схватки.

– Тебя это не касается, – отмахнулся я.

– Ты хочешь причинить Шабе зло? – не отставал Тургус.

– Зло? Вряд ли. Думаю, мне придется его убить.

– Не позволю! – вспыхнул Тургус. – Я служил ему!

– Сейчас ты служишь нам, – напомнил я. – Мне и Кису.

– Шаба хорошо обращался со мной. Он позволил мне и остальным уйти.

– Что это на тебя нашло? – усмехнулся я. – Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя, разбойника, есть честь и достоинство?

– Называй это как хочешь, – буркнул Тургус.

Кису без лишних слов ткнул Тургуса между лопаток торцом копья, и тот упал как подкошенный. Мы выволокли его на причал и уложили лицом вниз. Кису связал ему руки за спиной, заткнул рот кляпом и захлестнул шею петлей.

– На пристань, живо, – скомандовал я рабыням. – Лечь на живот!

Одна за другой все пять рабынь выбрались из каноэ и покорно вытянулись на каменном причале. Мы быстро спутали им руки, затем взяли длинную веревку и, накинув каждой на шею петлю, связали их караваном. Темноволосой рабыне Тургуса я в придачу заткнул рот кляпом. Она устремила на меня взгляд, полный мольбы и отчаяния, но я только усмехнулся. Цель моя была проста – уберечь девушку от искушения подать знак Шабе ради того, чтобы заслужить милость Тургуса. От моих глаз не ускользнуло то, как сладострастно извивалась она в его объятиях. Преданная рабыня зачастую рискует собой, лишь бы угодить хозяину. Я еще раз мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Не исключено, что кляп спасет девчонке жизнь. Вздумай она пикнуть, Кису или я мигом перерезали бы ей глотку.

– Вставай, Тургус! – Айари дернул за веревку. Тургус, пошатываясь, поднялся на ноги.

Я двинулся вверх по лестнице, Кису – за мной. Следом шагали Айари и Тургус, а за ними гуськом тянулись девушки: Тенде – старшая рабыня, Дженис и Элис, потом блондинка и, наконец, рабыня Тургуса. Бывшая гордая предводительница талун делала большие успехи на стезе рабской покорности, чувственность ее расцветала на глазах. А чудовищно разбухший кляп пригодился для ее длинноногой темноволосой подруги, понуро замыкавшей шествие.

51. БИЛА ХУРУМА

– Вот так? – спросила блондинка.

– Еще ниже, – скомандовала Дженис. – Пропусти привязь под левым коленом. Натяни потуже! А теперь шевели бедрами, вот так!

– Так?

– Ну да, почти, – снисходительно одобрила Дженис.

Я не сводил глаз с блондинки. Она невероятно расцвела и похорошела. Глаза ее блестели, щеки пылали, в лице не осталось и следа прежней суровости и непримиримости. Прежде все ее силы уходили на борьбу с собственной природой. Лицемерное отрицание своей подлинной сути в угоду чуждым, навязанным кем-то стандартам есть не что иное, как пытка, которая иссушает не только дух, но и тело. Человек – единственное из животных, умеющее мучить и терзать самого себя. Но зачем? Ради чего? Следовать по пути, указанному Природой, принять свою истинную сущность и радоваться жизни – что может быть проще и естественней?

– А с цепью это можно делать? – спросила блондинка.

– Я не пробовала. Вероятно, с цепью будет даже красивее, – задумчиво ответила Дженис.

– Гляди, камень просверлен насквозь. Наверняка это отверстие для цепи!

– Возможно, – сказала Дженис.

Блондинка замерла и выпрямилась. Ее ладное тело блестело от пота.