Пробуждение. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

Она нахмурилась:

— М-м-м, наниматель, уже ночь…

Я напрягся ещё больше. Дарсов Зеленорукий, надеюсь, с утра к воротам придёт ещё детей пятьдесят, я всех тебе на шею посажу, всех заставлю лично кормить и умывать.

— Я заметил, что ночь. Сейчас подлечу тебя, затем у меня ещё тренировка почти до рассвета. Как всегда.

— Да, я знаю. Но понимаете, раз вы не спите и не собираетесь, как всегда, то…

Я оборвал её:

— Нет.

— Нет? — она нахмурилась. — Но наниматель, я бы посоветовала вам согласиться.

— Да ни за что, — отрезал я. — Что вы все сходите с ума с этим?

— Э-э-э… Но вы же сами поручили мне это.

Над головой Дараи чуть ярче стал символ Верности. Я моргнул, вглядываясь в него. Ты ещё что творишь? Какое отношение Верность имеет к этому дело? Верность жены? Кто здесь сходит с ума? Осторожно спросил:

— Я?

— Ну да. Все же приходящие на мне, я говорю с каждым.

Я выдохнул и ожесточённо, с наслаждением потёр лоб. Придурок. Меньше подслушивать нужно. Не поднимая глаз, боясь, что покраснею от стыда, попросил:

— Давай ещё раз. С самого начала. Ночь, но раз я не собираюсь спать, то?

— То не могли бы вы встретиться с одним человеком?

Я выдохнул ещё раз. Не поднимать глаз, не поднимать глаз.

— Вот прям встретиться? Для чего?

— Для разговора и найма.

— Ты же только что сказала, что я тебе поручил эти вещи.

— Именно, наниматель. Этот человек сумел убедить меня, что он достоин личного разговора.

Я справился с собой и своим стыдом, убрал ладонь, которой прикрывал лицо и поднял взгляд на Дараю. В обычном вечернем халате, освежившуюся после долгого дня и ждавшую своей очереди на лечение. Очереди, которую она решила пропустить, но попросить меня встретиться с каким-то человеком.

— Властелин. — предположил я самую простую причину такого решения.

— Нет, наниматель, лишь Предводитель.

Я медленно поднял брови. Этих Предводителей сегодня было штук…

Замер, впившись взглядом в печать Дараи ещё раз.

Нет, всё в порядке, нет ни изменений, ни посторонних печатей, ни следов того, что Верность нарушена.

Вздохнул с облегчением, но одновременно поморщился. Дарсова Верность. Она беспокоит меня, и я ничего не могу с этим поделать.

Умом всё понимаю, не раз повторял про себя все доводы и убеждения, но всё равно это продолжает меня грызть.

Никак не могу понять, насколько же нужно быть уверенным в себе и своих решениях, чтобы, пуская человека на пилюли или нанимая несколько десятков человек в качестве приманки для Зверей, продолжать идти к Небу.

Я всего лишь использовал свой талант, чуть подстраховался с контрактами, вписав в них Верность, а этот обман гложет меня, заставляет сомневаться, раз за разом возвращаться к нему и думать, думать, думать о нём.

Честно говоря, сейчас меня даже Пересмешник беспокоит гораздо меньше. Да, я дал ему испытание, да, которое он провалил, но я не толкал его в эту яму — он сам сделал в неё шаг. В его власти было просто вышвырнуть меня прочь, или отказать. Или согласиться.

И тогда…

До меня вдруг дошло.

И тогда бы я что? Добавил ему верности и начал лишь больше сомневаться?

Я в своём уме?

Моргнул, выныривая из мыслей, вновь видя перед собой Дараю. Хмурую, сосредоточенную, напряжённо вглядывающуюся в меня и ждущую ответа.

Ощутил, как свело лицо в гримасе, провёл ладонью по нему, заставляя мышцы расслабиться.

Глухо буркнул сквозь пальцы:

— Раз ты уверена, что эта встреча нужна, зови.

Она бесшумно скользнула прочь, оставляя меня наедине с моими не самыми весёлыми мыслями.

Что, Леград, плохо получается жертвовать убеждениями?

На миг я даже пожалел, что набрал сил, покорил очередной этап пути к Небу, закалил себя в кристалле Древних. Проще было бы, если бы Властелины, как старший Тизиор раньше, могли сопротивляться моим печатям.

Эта же мысль и странным образом успокоила меня.

Да проще, да легче, но я сам искал силы, чтобы прийти к семье на равных, чтобы помочь Ордену и всем тем, кого оставил позади. Виликор, Ксилим, Шандри, Гилай, Ирая, Рейка, Кирт, Гавал, Ама.

Нужно стараться воспринимать это как тренировку пути Хранителя Равновесия. Если я решусь следовать именно ему.

Два десятка вдохов спустя Дарая вернулась, ведя за собой этого Предводителя незначительной силы. Среднего роста, средних лет идущий в тёмном халате. Спокойное лицо, но решительные, даже какие-то отчаянные глаза.

Тот поклонился на пороге, глянул через плечо на Дараю и сказал:

— Господин, я прошу беседы наедине.

Та фыркнула:

— Пф-ф! С каждым шагом у тебя всё больше и больше просьб. С чего бы нанимателю соглашаться?

— Я не причиню ему вреда, — кротко сообщил тот в ответ.

Уже собрался было отказать ему, разочарованный уходящим словно в песок временем, как вдруг осознал, что не знаю лица этого человека, зато отлично знаю печати над его головой.

Проверяя догадку, потянулся к ним и буквально за вдох обошёл защиту его артефакта. Просто потому, что делал это уже второй раз.

Кивнул Дарае:

— Оставь нас.

Следом толкнул мысль Пересмешнику:

— Ты нужен здесь. У моей двери, — а затем толкнул мысль и всем остальным. Зеленорукому, Артусу, Логару, самой только что вышедшей Дарае. — Всем быть готовым к нападению. Проверить все окрестности.

— Наниматель?

— Выполняйте.

Озман, который несколько недель назад под действием моей комбинации так щедро делился со мной своими знаниями, медленно, явно, чтобы я не принял его жест за угрозу и попытку создать технику, поднял руку к лицу, взяв себя за виски знакомым жестом.