Дэйв Дункан - Грозные моря

Азак потянулся к своей кривой сабле, но Раша жестом руки приказала ему не доставать ее из ножен.

Рэп облизал губы.

– Я принес сообщение для королевы Иносолан.

– От кого? – проревел Азак.

– От... от... кажется, я не могу этого произнести, ваше величество.

Часть лезвия сабли с ладонь шириной вышла из ножен, прежде чем Раша успела снова остановить Азака.

– Имя было заблокировано, но весьма слабо... Вот, пожалуйста.

– Благодарю вас! – вежливо сказал Рэп. – От чародея Литриана, ваше величество. Ваши величества.

Азак присвистнул от удивления.

– Что ж, давайте послушаем это сообщение, – сказала Раша.

Почему она так спокойна? Глаза ее блестели, но пальцы были расслаблены, и в ней не было заметно ни тревоги, ни гнева. Откуда такое благодушие? Она вела себя прямо как... как Кэйд, что ли.

Инос чуть крепче ухватилась за Кэйд и почувствовала ответное пожатие. Девушка не могла отвести глаз от Рэпа. По щекам струились слезы, и она не имела представления о том, как сейчас выглядит ее лицо. Как хорошо, что ее сейчас никто не видит. Кроме Раши, конечно.

И Рэпа. О, проклятье!

Он стал крепче, плотнее, чем был. И увереннее. Мужественнее. Не такой рослый, как Азак или как джотунн, но выше импа. Или сида. Почему она вспомнила сидов? Из-за уродливых плоских носов?

Рэп на белом коне из ее сна. Когда ей это снилось? Наверное, не один раз.

– Его всемогущество велел мне прийти и сообщить королеве Инос...

– Молчать! – Азак выхватил клинок из ножен.

– Убери, – сказала Раша резко. – Если ты нападешь на этого фавна, он превратит тебя в конфетти.

Сабля Азака исчезла, равно как и меч Рэпа и Кара. Теперь ни у кого в зале не осталось оружия, потому что гости пришли на свадьбу безоружными. Конь внезапно зашевелился, зацокал копытами, повернулся и направился к двери, где отряд личной стражи султана суетился в бессильной ярости, а может быть – в страхе, ибо они знали, что месть Азака будет страшной. Они расступились перед Злодеем. Вскоре последние из опозоренных стражников удалились вслед за конем, и двери за ними захлопнулись.

К этому времени церемония давно уже должна была завершиться, и гости должны были направиться в пиршественную залу. Свет, льющийся из высоких окон, становился тусклее и приобретал красноватый оттенок, отчего на сводах и колоннах заиграли кровавые отсветы. Тени ползли по стенам, словно стервятники, слетающиеся к месту побоища.

После ухода коня Рэп стал каким-то маленьким и одиноким. Он стоял на полу, а все остальные – на помосте, на две ступеньки выше.

– Так-то лучше, – сказала Раша.

– Да, его нужно как следует почистить, – согласился Рэп, сложив руки на груди таким жестом, словно освободился от тяготившей его заботы.

– Я имела в виду... Ну ладно, продолжайте, мастер Рэп. Итак, послание.

– Послание будет передано частным порядком! – рявкнул Азак. – Все послания на имя моей жены должны сначала вручаться мне!

Рэп снова улыбнулся и вопросительно посмотрел на Инос.

– Вы действительно замужем, ваше величество, и вы совершили это по собственной доброй воле?

Ее рот был как будто наполнен песком.

– Да! Да!..

Конечно, выбор ее был ограничен, но не пускаться же сейчас в объяснения! Парень из конюшни, разумеется, ничего не смыслит в политике. Для Рэпа Азак сейчас – только ослепительное сверкание богатства. И крупное животное мужского пола.

И вообще, какая разница, что подумает Рэп.

Азак рычал от ярости, словно зверь. Он сделал два шага к середине помоста, подобрал упавшую золотую цепь и подошел к Инос. Она покорно наклонила голову, и он набросил ей на шею ожерелье. Потом вернулся к краю платформы.

– Теперь она безусловно замужем, и если ты скажешь ей еще хоть слово, я прикажу колесовать тебя.

Рэп скривил губы и пожал плечами. Его дыхание уже почти выровнялось, и он, похоже, полностью смирился с ситуацией. И с тем, что пришел слишком поздно.

Слишком поздно для чего?

– Так что велел передать чародей? – спокойно произнесла Раша.

– Он велел мне передать королеве Иносолан, чтобы она... чтобы она доверяла любви!

Инос потеряла равновесие, словно от удара, и снова Кэйд поддержала ее. Но Инос гневно отстранила ее руки. Как он посмел вот так врываться на ее свадьбу! Какое право он имеет бросать ей в лицо такие гнусные упреки! Да, она целовалась с ним, когда они были детьми. А теперь он превратил ее свадьбу в балаган и в кровавую бойню и еще хочет читать ей лекции о любви?

Не задумываясь, она откинула вуаль и повернулась к Азаку. Она боялась, что выглядит такой же бледной, как кружева, в которых она тонула. Ради нее Азак пресмыкался перед ненавистной колдуньей. Из-за чего же, если не из-за любви?

– Я всегда доверяла любви, – объявила она громко. – И сейчас доверяю!

Азак кивнул с видом удовлетворения и злорадства.

– Итак, послание было излишним, и теперь мы можем разобраться с посланником.

О Рэп! Глупый Рэп!

– Гаттараз! – провозгласил Азак громко. – Проводи уважаемых гостей на пир. И пришли стражу.

Тот встал и поклонился. Снова заскрипели стулья – гости поднимались.

– Я останусь! – сказала Инос твердо.

Азак вспыхнул, но не стал перечить. Гаттараз замешкался, потому что данные события не были предусмотрены регламентом. Импровизируя, он почтительным жестом предложил имаму возглавить процессию, а затем подал руку Кэйд. Но она покачала головой и осталась подле Инос.

Сделав недовольную гримасу, толстяк приказал пажам следовать за ним и заковылял вниз по ступенькам. Рэп отступил в сторону и молча наблюдал за проходящей мимо процессией вельмож, которая двигалась по галерее между рядами кресел вслед за гордо вышагивающим священнослужителем. Вслед за ними потянулись и старшие принцы. На помосте остались Кар, Азак и три женщины.

– Азак, мой... – Инос запнулась и попробовала начать снова. – Мой господин, этот человек весьма...

Азак бросил на нее недоверчивый взгляд и отвернулся.

– Постойте, – сказала Раша, и ее тихий голос был отчетливо слышен на фоне удаляющихся шагов придворных. – Возможно, он не является полностью добровольным посланником, ваше величество. Я обнаружила следы принуждения.

– Мне плевать, добровольный он или...

– Спокойно! По-моему, у него есть еще одно послание, дорогой мой.

Дорогой мой? Да как она смеет! Как она смеет претендовать на этот трон, приказывать султану, вести себя словно тиран и тем более – разговаривать так с Азаком!

Азак нахмурился:

– Литриан?

Раша кивнула, внимательно разглядывая Рэпа. Тот внутренне вздрогнул, услышав слово «принуждение», и теперь в замешательстве переводил взгляд с одного собеседника на другого, так, словно только сейчас догадался о грозящей ему опасности. Неужели он действительно рассчитывал, что Азак оставит его в живых после всего этого?