Каурай. От заката до рассвета - Александр Артемов

о далеких странах, басням о Дикой Тайге — гигантскому непролазному лесу, шапки которого срезают облака с неба.

Они шли и шли, а смог все держался. Мальчик на своем коротком веку не мог припомнить такой стойкой поволоки, как эта. Беда не приходит одна… Солнце уже наверняка поднималось к зениту, а перед глазами все белым бело и ни следа дороги.

…дороги куда? — грызла Игриша мысль, пока ноги шелестели в высокой траве. Он безуспешно силился понять, как выбраться на большак. Единственное, что в чем парнишка не сомневался — путь предстоял долгий. Однако ни сколько он продлится, ни в какую сторону им двигаться, ни Игриш, ни Богдан, ни тем более их уставшая кляча, не ведали.

Оставалось признать очевидное — они заплутали в этом тумане, и пройдет еще немало времени, прежде чем оба наткнутся на что-то, что поможет им найти людей, а следом и крышу над головой.

Богдан угрюмо молчал и морщился каким-то своим мыслям. Глупо было гадать каким именно.

— Богдан… — нарушил молчание Игриш.

— Чего? — буркнул парень, не поднимая глаз.

— Ты это серьезно сказал тогда? Когда напрашивался к нему в попутчики?

Богдан ответил не сразу.

— Сам не знаю… — проговорил он. — Просто хотелось что-то сделать. Для Маришки… И всех остальных. Но теперь уже все равно. Эта ниточка уже оборвалась. Буду искать другую.

— Зачем?..

— Зачем-зачем… Мстить. Зачем же еще?..

— Кому?

Этот вопрос повис в воздухе.

Глава 4

Они преодолели еще пару сотен шагов и неожиданно деревья разошлись перед ними. Путники ступили на хорошо утоптанную, широкую дорогу, которая змейкой тянулась влево и вправо и пропадала в белесом мареве.

— Ну, уже кое-что, — облегченно вздохнул Богдан, оглядываясь по сторонам. Теперь оставалось решить, куда им направить стопы и копыта. — Это южный тракт, зуб даю.

Игриш и не думал, что они забрались так далеко. Должно быть, сделали гигантский крюк, пока неслись через ревущую ночь, а потом еще и брели почти вслепую, не разбирая дороги. Теперь они могли надеяться, что вот-вот за поворотом покажется постоялый двор… а не конный разъезд, у которого руки чешутся обвинить кого-нибудь в мародерстве.

А еще жутко хотелось есть…

— Стой.

— Чего опять?

— У тебя это… кольчуга твоя.

— А чего с ней не так?

— Ну, она… кольчуга. В ней ты выглядишь чересчур воинственно.

— Хмм… — смутился Богдан, осматривая кольчужные рукава. — Ну, а без нее, я что буду похож на невинного кролика?

— Все же лучше, чем в ней, — кивнул Игриш.

— Дороговато это… — сжал зубы Богдан, но не стал спорить. Ему пришлось спешиться, чтобы Игриш помог ему стянуть кольчугу. Это оказалось непросто: израненная рука протестовала, а ткань стеганки постоянно цеплялась за кольца. Без помощи Игриша парню пришлось бы потрудиться, чтобы содрать кольчугу с плеч.

Наконец, они справились. Жалко было выбрасывать такую ценность — слишком хорошо оба помнили, сколько дворов собирали деньги, чтобы отправить Богдана на службу, когда к ним в деревню заявились люди князя, и на него пал жребий. Кольчуга, шлем, копье, сапоги… и лошадь, пусть и похуже Красотки, но в резвости ей не откажешь. Снаряжение обошлось деревне недешево — целое стадо можно было купить на эти деньги и еще заполнить амбар хлебом. И такое — под куст?

“Да, под куст”, — вздохнул Игриш, отправляя кольчугу по назначению.

Проводы Богдана случились, кажется, года три назад? Игриш оглядел своего спутника. Богдан с этого времени сильно изменился — окреп, возмужал… стал другим, что немного пугало Игриша, привыкшего к лучезарной улыбке юного парня, от которой, кажется, не осталось и следа. И сколько дорог ему пришлось пройти за минувшие три года? И где эта дорога в итоге оборвалась — в разоренной родной деревне, которую такие как Богдан поклялись защищать, но потерпели сокрушительное поражение при Мышарах.

Несмотря ни на что в одной потертой стеганке Богдан выглядел как солдат, решивший податься подальше от войны, о чем мальчик и сообщил ему.

— Ну не голым же мне шагать! — всплеснул парень руками. — Пусть лучше так… А мы постараемся не попадаться на глаза кому не следует. Главное не упускать дорогу из виду, и ежели что — в кусты! Да и лошадь придется бросить.

— Ее? — захлопал глазами мальчик, испуганно косясь на кобылку. — Она же нас спасла.

— А теперь может отправить на виселицу. — Богдан был непреклонен. — Слишком уж приметная лошадь, как бы в конокрадстве не обвинили. Так она наверняка и краденная. Как думаешь, откуда у этого проходимца такая добрая коняга? Ее бы впору рыцарю какому-нибудь, если не взять выше.

С этим Игриш не мог не согласиться: у них в деревне о такой вороной красавице можно было только мечтать.

— Нет, — помотал головой мальчик. — Ее надо вернуть хозяину.

— Выбрось уже эти глупые мысли из головы, — махнул рукой Богдан. — Нет у нее хозяина, бесхозная она.

Игриш попытался возразить, но Богдан ничего не желал слушать — отвел кобылу в сторону и со всего маху шлепнул по крупу. Лошадь взвилась и бросилась прочь, ломая подлесок, и скоро скрылась с глаз.

Так они потопали дальше, стараясь держаться дороги, но не вылезать из цепи деревьев. Богдан опирался на какую-то корягу и шел мелкими шажками, сильно припадая на левую ногу, постоянно морщился и ругался, но стойко переносил все тяготы.

— О, нет… — прошипел Богдан, когда за их спинами хрустнуло.

— Что такое? — обернулся Игриш и обомлел.

За ними, временами останавливаясь пощипать травку, трусила Красотка.

— Я тебе чего сказал?! — подошел к ней Богдан, но лошадь только недовольно всхрапнула и отбежала подальше, на прощание одарив парня хвостом по носу.

— Вот дрянь! — скривился Богдан. — Чего ржешь?!

— Ничего… — смутился Игриш, но хихикать не перестал. — Это она тебе мстит за то, что ударил!

— Эй, ты чего делаешь?! — возмутился парень, когда Игриш свободно подошел к лошади и погладил ее по морде. Та и не думала убегать от него, а только клюнула ноздрями в щеку. Но на подошедшего Богдана Красотка выставила зубы и недовольно заржала.

— Заткнись, ну! — замахнулся на нее Богдан, но кобыла только всхрапнула.

— Ты ее пугаешь!

— Если и так, то избавься от нее! Не понимаешь, что эта лошадь нам еще аукнется!

Обольщаться и вправду было глупо — такая кобылка просто подарок для мародеров, с которыми их неизбежно столкнет кривая дорожка. Игриш обреченно вздохнул, погладил Красотку по холке на прощание и отвел в сторону. Потом махнул ей и вернулся к Богдану.

Далеко они не ушли.

— Бесполезно, — сплюнул Богдан. Не успел мальчик раскрыть рот, как он