В Бирюк - Парикмахерия

А у меня здесь другая пытка - пытка темнотой. Неопределённостью. Ожидаемой, но непонятной и невидимой опасностью. "Там что-то есть" - типовая фраза в американских фильмах ужасов. А у меня тут - постоянно. И - не в кино. Что-то есть. И - хлюпает. По лужам.

Если не помогает телескоп - поможет сонар. Толкнул Сухана, ткнул пальцем в сторону двери.

-- Тихо. Слушай. Что там?

Пауза. Мы молчим, и там затихло. Только у Сухана в темноте белки глаз - туда-сюда. Почему человек двигает глазами, когда прислушивается? Не знаю. Пошло. Вроде, в нашу сторону. А у нас на двери просто полог из дерюги. Сейчас он отдёргивается и оттуда какая-нибудь... насекомовидная морда с вот такими жвалами...

-- Один. Маленький. Устал. Рядом.

А и фиг с ними! Я подхватил свой дрючок, подскочил к проёму, откинул полог и ткнул палкой в темноту. Попал. В шаге - что-то... остроугольное. Домиком. Блестит. И говорит:

-- Сталсый глидень сказал...

Мда... Хорошо, что я не знаю, куда шашечку свою сунул. А то был бы ещё покойник. Так это же Долбонлав!

-- Давай сюда! Сухан, свет.

Развернул мальчонку из всех его одёжек, дал сухое, лучина затрещала. Сыро тут у нас - не горит, а тлеет. Мальчишка уставился мне за спину. Ну что там такое?! А, Любава спросонок подскочила - торчит из одеял на моей постели и глазами хлопает. Стриженная. Голая. В постели господина....

Так, это - после. Пришлось взять мальчишку за нос и развернуть к себе глазами. А соплей-то...

-- Ты чего прибежал?

-- Плибезал. Эта... ну... А! Вот. Сталсый глидень сказал: скажи - лазбойники пауков лезут.

Как быстро восстанавливаются навыки распознавания речи! Я про Долбонлава и думать забыл, а вот услышал и сразу понял. Почти всё.

-- Кто куда "лезут"?

-- Не, не лезут, а "лезут". Ну, убивают.

Ну вот. Я думал завтра отсыпной устроить. Дождь идёт - всё равно работать нельзя. Тут по месту такая туча мелочей - надо бы доделать. Мда, Ванюша, как бы ты в норку не прятался, в ямку не закапывался, крышами не укрывался, а этот мир тебя будет постоянно... подъелдыкивать и уелбантуривать.

-- Пошли-ка к огню, на поварню. И, Сухан, разбуди-ка Ивашку с Чарджи.

Единственная дощатая дверь - на поварне. Чуть не вынес по злобе. Стучу, а Домна не открывает. Пока уже в голос в семь этажей не начал обкладывать. Замотали снова ребёнка в сухое, кружку горячего узвара - в руку, вторую - мне. Тут и Ивашко с остальными подошли. Интересно слушать, как профессионал вопросы задаёт.

-- Разбойники? Сколько? Чем пришли? Сколько лодей? Какое оружие? А брони есть? Старшой каков? Что пьют? Что едят? Сколько баб и девок к себе затащили? А сапоги целые или каши просят? А ножи - на поясах или в голенища заткнуты?

Откуда эта "самонаводящаяся боеголовка" может ответы знать?

-- Эта... ну... как малёк от пауков плибёг, так сталсый глидень и позвал. А он зе это зе з самое спрашивал.

-- Слышь, Ивашко, а зачем тебе это? Про сапоги, к примеру.

-- "Волка ноги кормят" - слышал? И татя - тако же. Лесного ли, придорожного. Ты где видал, чтобы вотажок разбойный весь в гожих сапогах был?

Ну ты спросил! Да я нигде ни одной разбойничьей шайки в реале не видел! Из фильмов... Первое, что картинкой всплывает по теме - шайка юной атаманши в "Снежной королеве". Да, там у них с обувкой...

-- И чего?

-- Ну ты, боярич, даёшь. То ума - палата, а то и на донце - пусто. Это не шиши лесные идут. Сорвались ребятки со службы. Может, караваны берегли, может, под боярином каким ходили. Стало быть - оружные и обученные. Наглые. Не сторожаться. Шиш-то лесной как зверь дикий - чужого за версту чует. И от одного запаха меча уходит. Ну, если не сильно голодный. Этих-то так шумнуть да прогнать - не выйдет. Их бить надо. Они, вишь ты, привычные, что за ними ещё сила есть. И что закон - ихний. Не опасаются.

-- А чего им опасаться? Долбонлав говорит: разбойников много. Туча.

-- Ну ты слушай больше! Сказал же - лодия одна. Лодия обычная, "рязаночка". Это тебе не "драккар" варяжский, или хоть "смолянка". Там-то уж который век лодии строят да смолят. У смолян-то - Днепр. Великая река. Потому и лодии больше. А по Оке да Десне бегать - великую-то посудину не перетащишь. Потому на "рязаночке" - 12 человек. По каждому борту - по пятаку гребцов, кормщик на кормиле, да глядельщик на носу. Можно ещё в серёдку посадить. Но здесь они так пришли. Не на торг - у купцов серёдка лодии товарами заложена. Не, точно, сорвались со службы и - в разбойники. Тут дожди пошли, Угра поднялась, вот они и мылятся волоки пощипать. А там - и на Десну выкатятся. А к паукам так встали, от сырости. Дождь переждать. Если не трогать - день-два и сами уйдут. А чего их трогать? Хабара ещё нет, оружие да навык воинский ещё есть. Вот кабы они по Десне погуляли да назад через нас пошли...

Интересный подход: вместо предупреждения правонарушения - предлагается "преступление с наказанием". Причём в качестве наказания - собственное преступление - "избиение при отходе". С точки зрения прибыльности и героизма - правильно. "Длань карающая". Отпусти злодея по-злодействовать, а уж потом, с чувством глубоко исполненного долга, с неопровержимыми уликами и под аплодисменты всей взволнованной публики, геройски и красиво... с конфискацией награбленного имущества в свою пользу. "Грабь награбленное" - наше общенародное.

Как-то затихло всё. Долбонлав пригрелся, шмурыжить носом перестал. Чарджи сидит, прикрыв глаза. Ноготок, как обычно, смотрит в пол. Николай в угол посматривает. Там, под рядниной, на животе, выставив пятки в разные стороны, лежит Светана. Бабы тоже на поварню прибежали. Точнее - притащились. После таких игр им не сильно бегается. Похоже, сегодня Николай там произвёл открытие. Ещё одного прохода. Отнюдь не Северо-Западного. Ивашко внимательно разглядывает полки в поварне - где бы ещё жбанчик сыскать? Что-то он опять отвязывается. Остальные - не в счёт, остальные - смерды. А тут дело... оружное. Детям, бабам и мирным пейзанам - вход воспрещён. А оно мне надо? Это дело? Выгода - не видна. Риск... Как бы кого-то из своих не потерять. И вообще - земля тут не моя - Акимово владение, смерды - люди вольные. Хотят биться с этими прохожими придурками - их воля. Нет - пусть терпят. Меня они к себе не звал и вообще - к "паукам" мне ход заказан. Ну его нафиг, Аким - владетель, пусть он и разбирается.

-- Слышь, Долбонлав, а владетель чего делать собирается?

-- Дык... эта... А ничего. Он как услыхал - озлился, ну узас. А после говолит: сиё Ванькино, хай он и выёзивается. Тля лысая. А сам на постелю и к стене носом. Вот.

-- А Яков чего?

-- А сталсый глидень лезит, лана у него. Нога плобитая. Ну. Он и говолит мне: беги к боялычу да пелескази. А то полезут. Пауков-то.

Всё-таки - "порежут". И тут заплакал Хохрякович.