Елена Михайленко - Ведьмы 21го века

Корабль-призрак? О, да мне сегодня всю ночь "везёт"! Это уже даже не комедия, это какой-то фарс! Расколдовываю Аквиталя, потом вспоминаю наши с ним отношения, а он бросает меня наедине с моей любовью! И вот, под занавес и барабанную дробь — корабль, полный мертвяков. Зал в восторге. Я спикировала на палубу, надеясь, что она выдержит и не провалится под нашими с транспортом сорока килограммами. Доски жалобно скрипнули, но стерпели моё издевательство.

— Эй! Есть кто-нибудь? — волоча за собой гладильную доску и вертя головой, как заядлый турист, я пошла в сторону штурвала. Если никого нет, то я сумею осуществить свою детскую мечту и повертеть штурвал. Однако стоило мне приблизиться к заветному объекту, как я обнаружила, что место уже не вакантно. Напротив меня стоял крепкий мужчина довольно привлекательной наружности. Короткая кудрявая бородка придавала ему какой-то особой мужественности и притягательности. Так в моём представлении мог бы выглядеть капитан дальнего плавания. Я представила, как было бы здорово потереться об эту бороду щекой. Глаза насыщенного нефритового цвета спокойно изучали мою легко одетую (или раздетую) персону. Такой красавец! И я его не заметила? Быть не может.

— Приветствую! А я тут мимо пролетала, решила заглянуть на огонёк. Милый у вас кораблик, а порулить дадите, пока капитана нет? — я вложила в свою улыбку максимум дружелюбия и непосредственности. Такое поведение идеально сочеталось с моим нынешним обликом, и я пока что не собиралась срывать маски.

— На моем корабле, — подчеркнул мужчина, по-хозяйски положив руку на штурвал, — огни не зажигались уже много лет.

Хм, да он капитан? Ну, тогда мне точно дадут. По ушам.

— А он у вас сам светится, — я с трудом подавила желание скорчить ехидную гримасу, — не хуже Луны. Вы его фосфором не натирали случайно, а? Кстати, как он называется?

— "Летучий Голландец".

— Не может быть, — я сочувственно ахнула и покачала головой, сделав вид, что поражена до глубины души, — "Летучий Голодранец"?

Было неимоверно трудно сохранить на лице выражение недоверчивого изумления. Капитан же застыл, подобно статуе, и сделал глубокий вдох, будто собираясь нырнуть. Меня смущало какое-то нераспознаваемое выражение его лица.

— О, прошу прощения! Я, должно быть, ослышалась, — не в силах сдерживать улыбку, я широко ухмыльнулась и выдала, — "Липучие Гланды", верно?

Мужчина напротив меня расхохотался. Теперь понятно, почему он замер — сдерживался, наверно. Странно, а я думала, что капитан корабля-призрака должен быть мрачным замшелым типом, выглядящим не младше своего корабля. Что ж, у вечной жизни есть и свои плюсы. Значит, мне попался субъект с ч/ю. Кстати, а что насчёт в/п?

— У вас есть что-нибудь выпить?

Клянусь всеми кругами Ада, капитан никуда не отлучался и даже не лез за пазуху. Я всего лишь моргнула, а он уже протягивал мне пузатенькую зеленоватую бутыль. Интересные у него методы, надо будет узнать, как он так шаманит.

Отпив из предложенной бутылки, я не сразу поняла, что внутри. Да и, честно говоря, мне было безразлично.

— Осторожнее, — предупредил капитан, — это ром.

Ха, напугал ежа голой жо… кхе-кхе. Я решительно приложилась к бутылке. Значит, Аквиталь не мой мужчина? Ром согласно булькнул. Значит, не мой. Что ж, проклятие обиженной ведьмы коснулось меня в полной мере, и теперь я вижу, что оно возникло не на пустом месте. Хотя… кто может сказать, что больнее — ошибаться каждую ночь в течение полутора месяцев, или иметь только одну ночь на двоих? Я бы выбрала полтора месяца. Любовь, пусть даже случившаяся по ошибке, всё равно остаётся любовью. А мне теперь даже вспомнить практически нечего. Зато… я могла бы коллекционировать поклонников и не заботиться о моральной стороне вопроса. Но я не хочу. У меня возникло такое чувство, что внутри открылся шлюз, и теперь вся моя жизнь водопадом рушится в неизвестность. Я думала, что полтора месяца мучений окупятся сполна, но, к сожалению, оказалась не права. Мне хотелось взвыть, проклиная проклятие Бала. Это было бы смешно, если бы не было так больно. Хуже всего было не то, что я оказалась ненужной, а то, что у меня с Акви не было хотя бы ещё нескольких ночей. На какой-то миг я, возможно, впервые пожалела о том, что не в силах вернуться в прошлое. Я бы заплатила за это своей жизнью. И вернулась бы, но не на Бал. Позже, в кабинет к Аквиталю, когда его твердое тело прижимало меня к стене, а нежные губы требовали ответа. Я бы хотела снова ощутить себя… живой.

— За свободу, которую я не выбирала, — произнесла я, делая очередной глоток.

— За свободу, — неожиданно серьезно отозвался капитан. Нефритовые глаза сверкнули нечеловеческой зеленью. Оказывается, всё это время он за мной наблюдал, — за свободу, которая выбрала нас.

Чертовски верно сказано. Я огляделась. По небу плыла ясная луна, а вокруг бушевал шторм. Это было немного странно: волны, вздымающие свои могучие плечи без каких-либо сильных порывов ветра. А мне было плевать — разве есть разница для той, кто повелевает водной стихией? Я выбрасывала прочь боль обманутой женщины, облекая её в неистовость океана. Я почти потеряла себя, потому что была сплошной обидой и яростью. Наверное, так стала морской пеной Русалочка, когда оказалось, что она нелюбима. Может, я тоже стану… Но чьи-то шершавые мозолистые руки помешали, обняв меня за плечи. Я очнулась и стала понемногу приходить в себя. Тяжесть чужих ладоней исчезла с моих плеч. Померещилось, наверно, спьяну. Кому бы меня здесь удерживать… Волны продолжали хлестать по призрачному кораблю, разлетаясь белесыми клочьями и оседая на губах холодными солёными каплями — слезами морской ведьмы. Единственными слезами, которые я себе позволяю.

Шторм утих, бутылка в руках незаметно опустела, а я не достигла даже половины желаемой кондиции "в стельку". Спиртуемся дальше?

— Извиняюсь, что я так… ещё бутылочку, а? — я обернулась и обнаружила, что капитан "Летучего Голландца" исчез. Наверное, решил, что я сейчас напьюсь и начну беспредельничать. А что? И начну! Я с ласковой улыбкой серийного маньяка рванулась к заветному штурвалу. Погладила потемневшее дерево, согревая его своими ладонями. Повернула. Интересно, а мы сменили курс? А как это понять? Я начала вертеть штурвал в другую сторону, и вдруг на мои руки легли ладони в два раза больше моих. Знакомый почерк. И знакомые мозоли. Только я не стану спрашивать, вправду ли он удержал меня, или же мне почудилось. И, кстати, никакой он не мертвяк, я это всем телом чувствую.

— Хочешь, научу обращаться со штурвалом? — ой, мамочки, у него даже в голосе слышна улыбка. И мне от этой улыбки хочется петь весенним ручьем. Даром, что недавно жизнь была не мила. Вот оно, достоинство моего изменчивого настроения.