. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

Они переглянулись.

-- Не время строить предположения, -- угрюмо сказал наконец слуга Мубаррада. -- Мы должны двигаться дальше, пока не достигнем цитадели. Сунгай, что говорят птицы? Велики ли наши потери?

-- Они говорят, -- Сунгай оглянулся, -- тел в серых лохмотьях больше, чем бурнусов. Гораздо больше.

-- Пока мы легко отделались. Ну что же... вперед.

Басир поднял рог и затрубил в него; с улиц ему ответили другие. Халик пришпорил коня и направился по улице, ведшей прямиком к цитадели. Острон и Улла побежали следом. Очень скоро их окружили другие воины, и между пешими бойцами скользили верховые.

Острон продолжал оглядываться на бегу. Временами он видел одержимых, которые кидались на них из-за полуразрушенных заборов, прыгали с крыш домов; и тех было немного. Он боялся вновь заметить серый плащ.

Он не видел, что человек в сером плаще стоит на одной из самых высоких башен города, сложив руки на груди, и смотрит сверху вниз на отряды стражей Эль Хайрана, понемногу отвоевывающие город. У этого человека было очень бледное лицо, обрамленное короткой черной бородкой; ни следа безумия на этом лице не было, если не считать, быть может, глаз. Очень холодных глаз, радужка в которых сливалась по цвету с белком.

***

Небо по-прежнему было закрыто плотными тучами. Ни намека на солнечные лучи; но это была не тьма, призрачный свет окутывал город, обесцвечивая его, делая монохромным, и когда Острон сообразил, что ему это напоминает, он поежился.

Хафира.

Тейшарк уже несколько месяцев принадлежал Хафире.

Одержимых поначалу было не очень много, но уже через квартал их стало куда больше, а потом по спине Острона побежали сильные мурашки.

-- Марид впереди! -- крикнул он, готовясь к бою. -- Будьте начеку!

-- Всю жизнь буду тебе завидовать, -- сбоку отозвался Ниаматулла, -- я ничего не чувствую. Где он?

-- ...Прямо над тобой, идиот!

Улла вовремя кувыркнулся, уходя от удара сверху; Острон вместо него кинулся вперед, и его ятаган хищно звякнул о лезвие клинка марида. На этот раз Острон не боялся чудовища: его со всех сторон окружали другие стражи, и всего лишь секундой позже над макушками просвистела метко выпущенная стрела, вошедшая мариду точно в глаз. Это его не убило, но заставило помедлить, а Острону вполне хватило этого времени, чтобы отрубить патлатую голову.

-- Он не один! -- крикнул он и побежал вперед. Он был не единственным, кто выкрикивал это слово; где-то впереди оглушительно ревел командир Усман, предупреждая людей, и другие вопли доносились со всех сторон. Хотя и не все, но многие стражи Эль Хайрана взяли с собой в этот поход небольшие серебряные ножи: большой урон ими причинить, возможно, было нельзя, но сталь маридов не брала, а таким ножом их все-таки можно было уничтожить.

Сколько времени прошло, Острон не считал. Люди отрядами продвигались по улицам к своей главной цели: обезображенной, полуразвалившейся цитадели в центре города. Где-то впереди шел Халик, спешившийся на полпути. Над головами кружили птицы, и хищные неясыти время от времени ныряли вниз, чтобы выклевать своей новой жертве безумные глаза. Огромный пустынный лев сколько-то шел рядом с Остроном, -- возможно, тот же самый, которого он видел у ног Сунгая, -- и иногда с рыком напрыгивал на выскочившего из-за угла одержимого.

Временами Острон вспоминал о странном человеке в сером плаще, но понемногу он стал отбрасывать эту мысль: даже если тот человек появится вновь, на Дар Сунгая он не оказывает никакого влияния, и старая добрая сталь, -- ну, на худой конец серебро, -- точно нанесет прислужнику темного бога ущерб. К тому же, впереди был Халик. Халик казался несокрушимым и непобедимым.

Он почувствовал холод, но не сразу обратил внимание. По улицам по-прежнему мел пробирающий до костей косонг; бурнус Острон давно потерял, а рубаха его напиталась чужой кровью и мокро липла к телу. Холод понемногу усиливался.

-- Кажется, будет ливень, -- услышал он голос Уллы неподалеку. -- Ну и мороз!

-- ...Подожди, -- выдохнул Острон.

Они шли одними из первых. Тумен рассеялся по всему кварталу, запрудив узкие переулки, но Острон и Улла шагали следом за Халиком, который уверенно направлялся по центральной улице, прямо к цитадели, прорубая себе путь двумя ятаганами, на которых блестело пламя; время от времени сам Острон подпаливал развалины, и оттуда вываливались полыхающие безумцы.

Впереди что-то было.

Воины останавливались один за другим; кто-то схватился за голову. Глаза Уллы, темные, как ночь, расширились.

-- Я слышу чей-то голос, -- тихо сказал он. -- Острон, ты тоже слышишь?..

-- Нет, -- отозвался тот, схватил друга за плечо. -- Во имя Мубаррада, что это?

Улла вытянул шею.

-- Я вижу... девушку, -- изумленно прошептал маарри. -- Это же Алия! Это... Острон, что она здесь... как она могла здесь... о боги! Что с ней...

-- Это не Алия, Улла, -- хрипло выдохнул Острон. -- Небом клянусь, это...

Существо, вышедшее им навстречу, будто бы мирно стояло напротив Халика, поднявшего ятаганы. Острон видел это страшное белое лицо; на лице не было глаз, только окровавленные впадины. Существо... странно плыло. У Острона закружилась голова: казалось, тварь беспрестанно меняет очертания.

Халик двинулся с места, принимая боевую стойку, которую Острон хорошо знал. Над головой слуги Мубаррада вспыхнуло пламя. Кто-то пронзительно закричал сзади; Острон резко обернулся и обнаружил, что посреди остановившихся воинов развязалась драка. Какой-то безумец вдруг пробрался так далеко?..

О, боги. Это был не безумец: шашка какого-то марбуда полоснула его поперек груди, и мертвец рухнул на землю, истекая пеной бешенства. С его головы свалился хадир.

Тишина не длилась и мгновения: закричали другие люди. Острон в панике оглянулся на Халика. Тот медленно шел вперед, не опуская ятаганов. Плечо Уллы тряслось под рукой Острона.

-- Улла? Улла?

-- Я слышу ее голос, -- прошептал маарри. -- Я...

-- Перестань! Тебе мерещится! Это все козни темного бога!..

Когда Халик начал стремительное движение вперед, Острон не углядел. Здоровяк бесшумно прыгнул, смертоносный, как наточенное лезвие меча, и бросился на белолицую тварь, бурнус которой был в тот момент очень похож на нераскрывшиеся крылья.

Тварь скользнула в сторону, без труда увернувшись от атаки. Выпустив плечо Уллы, Острон бросился вперед. Краем глаза он заметил Сунгая, схватившегося за виски: лицо джейфара было мертвенно-бледным, глаза прикрыты, будто вокруг него не происходило настоящее столпотворение.

-- Мубаррад! -- закричал Острон во весь голос, надеясь, что это приведет в чувство хотя бы тех людей, которые корчились в муках поблизости. -- Мубаррад!..