Unknown - Месть Атлантиды (СИ)

— Думаю, ты врешь сама себе. Я видел тебя. На коленях. В моих цепях. У моих ног. Свою королеву за пределами моей спальни, и свою рабыню − в ее пределах.

Элика отшатнулась. Она не верила своим ушам. Это просто не может быть правдой! Он врет сам себе. Это просто реакция на ее отказ!

Но следующие слова били наотмашь в ее доверчиво распахнутое сознание.

— Я бы мог соврать тебе, чтобы удержать рядом. Но я не стану. Ты должна представлять, что тебя ожидает, когда решишь сделать свой выбор. Я не изменился за день. Это просто невозможно. И знай, самое главное, вместе с этим, я меньше всего хочу причинить тебе боль. Я не сделаю больше ничего против твоей воли. Твои слезы и твое израненное сердце разрывают мне душу. И я не хочу напугать тебя своей откровенностью. Просто знай, я бы не затронул этот разговор, если бы не видел того, чего не хочешь видеть ты. А именно, того, что ты готова. Что тебя влечет к этому столь сильно, сколь сильно завладел твоим разумом огненный рассвет.

Элику трясло. Все страхи, все ее ночные кошмары сейчас обрели свое лицо. Она ни минуты не была с ним в безопасности. Спящий зверь просто опутал ее паутиной своей нежности и иллюзией мнимой безопасности.

— Кассий, нет... — она задыхалась. — Прошу тебя, я не хочу этого слышать. Разве я не искупила свою вину в полной мере?.. Разве мало было всего, что ты сделал?..

— Ты не слышишь меня. Я никогда не сделаю ничего, не заручившись твоим ответным желанием. Ничего не кончилось. Тебе нужна моя нежность, и она будет с тобой постоянно. Ты думала, я по приезду накинусь на тебя и отстегаю кнутом? Ты такого обо мне мнения?

— Ты уже это сделал. Почему мое мнение должно измениться? Сколько еще ты будешь наказывать меня за свою царапину, которой не осталось вовсе?!

— Глупая девочка... — выдохнул принц. — Ни в чем нет, и не было твоей вины изначально.

Что он мог ей ответить?.. То, что безжалостно мстил ей лишь за то, что она пробудила в нем чувства? То, что он продолжал планомерно наказывать ее за свою слабость, и неизвестно, как бы далеко в этом зашел, не сумей вовремя все это осознать?

Желание подчинять и владеть жило в нем с рождения. С этим он ничего поделать попросту не мог.

— Я не сказал, что по возвращению все повторится. Ты имеешь право знать. Я такой, какой есть. Единственное, что я могу тебе пообещать - я не сделаю ничего с тобой, пока ты не будешь к этому готова. Пока не попросишь сама. Даже если тебе для этого понадобиться несколько зим.

Элика ожесточенно рванула завязки плаща, борясь с желанием закрыть уши ладонями. Она не так давно перестала бояться, чтобы снова вернуться к этому кошмару, даже в мыслях. Но, наверное, основным источником ее терзаний были вовсе не его слова. Несмотря на ненависть к принцу, Элика ему верила. Если обещал не трогать, так и будет.

Ее напугало другое. То, что он был прав. Разве в последнее время слабые проявления его грубости не кипятили ее кровь до потери рассудка?.. Разве не освобождало его поведение ее сознание до такой степени, что полеты к чертогам Криспиды становились все ярче и сильнее?.. О том, как в сладком забытьи она сама подставляла руки под оковы его пальцев, шептала в сладкой агонии "хозяин" и готова была с легким сердцем повторить все снова, лишь бы он ее не отпускал в этот момент?.. Непонятное чувство защищенности и полета в руках этого изверга стоило любых мучений, так ей казалось тогда, в моменты наивысшего наслаждения...

Ледяная вода остывшего за ночь озера обожгла ее, и Элика вскрикнула от неожиданности.

— Что ты делаешь? — строго крикнул Кассий с берега. — Заболеть решила?

— Загреби тебя Лакедон! — огрызнулась Элика, переворачиваясь на спину. — И мой ответ "нет"! Ясно тебе? Другого не будет!..

Глава 24

Закат разливал по безжизненным пескам Лазурийской пустыни алое пламя, окрашивая в бронзу зеленые листья пальм, воспламенял спокойную гладь священного озера, и эта пугающая красота завораживала, манила к себе, хотя, несмотря на свою безопасность, не могла не вызвать чувства непонятной тревоги.

Настоящий огонь не был бы столь ласковым. Он бы сжег все, даже эти лишенные жизни пески, расплавляя их в стекло, выжег бы воздух до малейшего глотка, не оставив от роскошных пальм оазиса ничего, кроме горстки пепла.

Элика была рада, что хоть ненадолго ей удалось побыть одной и насладиться красотой этого природного явления. После разговора с принцем на рассвете у нее было только одно желание − скрыться от его глаз.

Он видел ее насквозь. Ничего не скроешь. Ее реакция на его проявления насилия даже не стала для него сюрпризом. Наверное, у него это получилось. "Сломаешься, рано или поздно"... Вначале она не совсем верно поняла его слова, полагая, что ему не нужна ее душа, только тело и тупая рабская покорность. То, что происходило с ней сейчас, оказалось куда страшнее. Он достиг своей цели. Сломать сильнее было просто невозможно. Хватит ли у нее теперь сил бороться с собой?.. Она была уверена, что да. Как и в том, что в его руках вся ее уверенность испарится, как тьма под лавиной пламенного пустынного рассвета.

Он еще в полдень ускакал с тремя воинами на охоту, оставив ее под надзором трех оставшихся. В прескверном настроении. Элика боялась наступления ночи. После его утреннего признания вся ее решимость и вера в то, что кошмар, наконец, закончится, испарилась окончательно. К тому же еще эта ситуация на поляне, где установили свои шатры его воины...

О его одобрении Элика думала меньше всего. Вот не смогла она спокойно наблюдать за тем, как бездарно швыряли клинок самые сильные мужики Кассиопеи, так ни разу и не попав в ствол пальмы с детского расстояния в двадцать локтей!

Все воины смотрели на нее с восхищением и почтением. Все, кроме одного, по имени Марк, самого старшего из них, который всегда сплевывал при ее появлении и что-то бурчал сквозь зубы. Впрочем, его антипатия мало беспокоила принцессу.

Мужчины как раз закончили упражнения с мечами, сейчас все ожидали принца, который задерживался по неизвестным им причинам. Только Эл знала, что он пошел окунуться в озере. Составить ему компанию девушка наотрез отказалась. Понимая, что он не простит ей этого, но любой ценой пытаясь доказать свою независимость, хоть в мелочах.

Воины сейчас наслаждались внезапно выпавшим временем для досуга. Когда они стали, перебивая друг друга, делать ставки на самого меткого метателя кинжала, Элика отставила кубок темного эликсира и приблизилась к ним, с интересом ожидая очередного представления.

— Прощайся со своим золотом! — провозгласил уже знакомый ей Зарт, ухватив кинжал за тонкую рукоять, и бездумно швырнул его в ствол самой близко растущей пальмы. Деревянная рукоять отрикошетила от дерева, не причинив тому ни малейшего вреда, и отлетела в сторону.