Ксения Никнова - Я и мой король. Шаг за горизонт

— Зачем вы здесь? — раздался голос с возвышения, едва я успела опуститься.

— Мы пришли вернуть судьбу.

— Отрадно слышать это. Чисты ли ваши помыслы и души?

— Да, отче.

— Встаньте и войдите в реку Судьбы. Оставьте в ней прошлое. Смойте груз забот. Отриньте то, что гнетет. Примите судьбу свою.

В руках человеческой фигуры возник белый огонек, который стремительно рос. Пока мы поднимались, стало видно, что это маленький родник в руках женской статуи с отрешенным взглядом. А с кем тогда мы говорили? Мгновение назад я была уверена, что тут стоит старик. Светящиеся струйки взметнулись выше, бесшумно упали на пол и потянулись к нам. Танцующее белое пламя пробегало по поверхности ширящегося водоема. Оно слепило глаза, вызывая желание отступить. Но предстояло шагнуть навстречу потоку, из-за которого уже ничего вокруг не было видно.

Рука Дэна стиснула мои пальцы.

— Не бойся, идем.

Меня подхватило, закружило, заполнило белым пламенем изнутри. Вспыхнули и осыпались пеплом воспоминания: детство, родители, юность, встреча и прощание с Дэном, горечь разлуки, дни и ночи с Мишкой, нерожденные дети… В один миг двадцать семь лет жизни пронеслись передо мной. Это ничего, это даже хорошо, что пламя достало до самых потаенных уголков памяти, — чище будет. А зола — ценное удобрение, новым росткам на пользу: багровый отсвет Магических Врат, песня Ристала, Вианна с высоты птичьего полета… чьи-то знакомые глаза напротив.

Я почувствовала твердую поверхность под ногами и обнаружила себя стоящей у стены. Перед лицом качался зеркальный лист, в котором отражались мои глаза. Странно, я точно помню, что листья в храме были из дерева, а теперь они металлические, с гравировкой. «Соколова Мария Анатольевна» — гласила надпись на ближайшем.

— Обряд очищения свершен. Испей из чаши Судьбы, обнажи свою душу, — раздался рядом голос.

Позади меня стоял седой старик и протягивал серебряную чашу. Дэн исчез.

— А где же…

— Сейчас не время для вопросов. Пей.

Я приняла чашу и сделала глоток.

— До дна. Четыре сотни дней спустя ждет главное испытание. Не бойся потерять все — бойся себя потерять! Крепко держи нить жизни своей, она выведет тебя на истинный путь. Теперь ступай и найди свое счастье. Оно ждет тебя.

— Маша! — раздалось вдалеке.

— Дэн! — кинулась я навстречу.

Мелькнула и пропала мысль, что тут можно изрезаться об острые края листьев. Драгоценное покрывало с головы осталось где-то на ветке. Туфель на ногах, судя по ощущениям, не было, да и любой участок тела, какой бы я ни пыталась проверить, одежды не имел. И плоти не имел. Я была чем-то легким, летящим по залитому лунным светом ночному лесу. Окружающее играло шутки со зрением, слухом, с осязанием и даже обонянием, иллюзия выглядела совершенно реальной. От земли исходил теплый пар, на траве качались хрустальные росинки, пахло ночными фиалками, впереди что-то мягко светилось. Поляна, над которой я вдруг оказалась на большой высоте, заполнилась крохотными огоньками. Они хаотично летали и тонко пели, вместе напоминая рой мошки, стоящий в воздухе. «Души людей. Я сейчас выгляжу как они», — поняла я и снова почувствовала зов Дэна. Он где-то тут, среди этих светляков. «Вон тот, яркий, золотой», — определила я и спикировала к цели. На подлете комариный писк превратился в многоголосый гомон. Дорогу преградили сразу штук десять разноцветных огоньков. Красивые какие.

— Ты кто? — услышала я крик.

— Я… жениха ищу.

— Тут все ищут. Выбери меня, — игриво сверкнул зеленый.

— Не слушай его, он свою невесту давно приметил, только жениться не хочет и прячется.

— Ты не Дамея? — осторожно поинтересовался фиолетовый.

Мимо, переливаясь сине-оранжевым, пронеслась счастливая пара.

— Нет, не Дамея, — сам себе печально сказал несчастный, улетая прочь.

Я тоже поторопилась вперед.

— Ты не сказала, как тебя зовут, — не отставал цветной рой, но я сделала вид, что не расслышала вопроса в общем гуле голосов.

А шум вокруг стоял знатный. Сотни имен, выкрикиваемых на все лады, не давали шанса услышать, если позовут тебя. Я и не пыталась слушать, мое счастье сияло яркой звездой и посылало мне волны тепла.

— Маша! Дэн! — одновременно кинулись мы навстречу.

Вихрь чувств рассыпался искрами, когда меня окутало мягкое сияние любимого человека. Вокруг раздались разочарованные вздохи, и нас оставили наедине. Вот глупые. Слушать надо свое сердце, тогда не придется кричать и метаться.

— Я тебя сразу узнал, — признался Дэн. — Ты похожа на большую пушистую снежинку. Такая же тонкая, нежная и невероятно красивая.

— А ты ярче всех, трудно не заметить.

— Полетели куда-нибудь в тихое место?

— Полетели искать храм.

— Полагаю, он сам отыщется к рассвету. Я тут видел одно местечко.

Местечко оказалось водопадом, который мы облетели по кругу, любуясь с разных ракурсов, а потом погрузились в воду и обнаружили, что обрели человеческие формы. Было в этом что-то смутно знакомое — двое, охваченные искрящимся светом.

— Благословение Судьбы, — тихо сказал Дэн, беря мою руку и осторожно целуя в губы. — Мы его получили. Кажется, обряд завершен.

Сияние вокруг нас начало расширяться, и вокруг высветилось убранство храма. Это солнце заглядывало в верхний ярус купола.

То, что происходило потом, когда пришли люди, казалось глупым и лишним после волшебной ночи, проведенной где-то в другой реальности. Все слова и движения обратились в ничто перед таинством единения душ. Наверное, наши улыбки были очень говорящими, потому что никто ни разу не упрекнул и не укорил меня, хотя без подсказок я напрочь забыла, что полагается делать. Опомнилась, только когда начали менять украшения: кольцо, каффы и последнее покрывало заняли свои законные места. Мы в последний раз опустились на колени лицом друг к другу, и Прорицатель, тот самый седой старик, что давал мне выпить из чаши Судьбы, торжественно простер над нами ладони:

— Отныне вы едины пред людьми и вечностью. Берегите свое счастье.

В подтверждение этих слов он поймал лучик солнечного света, и тот, отразившись, высветил на стене лист с нашими именами. Один на двоих.

Поздравлять нас начали здесь же, в храме. Первой была Элианель с откровенно мокрыми глазами, за ней Дэйтон, крепко, по-мужски обнявший друга и единственный из мужчин, позволивший себе поцеловать меня в щеку. Маленький Илан не в счет, ему можно.

— Теперь нас ждет самое утомительное. Будь моя воля, на эту часть церемонии я бы запустил фантомы, — шепнул мне Дэн.