Владимир Перемолотов - Талисман власти

— Остроголовые-то? Наверняка!

Он подумал, что сделал бы сам, окажись на месте Картаги.

— Не думаю, что Картага глупее меня. Окажись я на его месте, то в драку полез бы только тогда, когда меня бы к стене приперли.

Избор добавил.

— А для этого случая наверняка у них припасено что-нибудь эдакое… С чем ни мечом, ни клещами не справиться.

— Да уж…

Исин поднялся.

— Пошли. Нечего сидеть, а то руки чешутся.

Он не оглядываясь, полез вверх. Кряхтя и потирая ладонью шею, следом за ним поднялся Гаврила.

— По горам напрямик не ходят. Прямо тут только вода льется.

Держать друг от друга шагах в пяти — шести, они начали осторожный подъем. Вскоре склон круто пошел вверх, наравне с жарой выжимая из людей пот и проклятья.

— Жарко, — сказал Гаврила, когда лес позади них превратился в смазанный расстоянием ковер зеленого цвета.

— Да, — согласился Избор. Исин, оглянувшийся вниз, не удержался на дрожащих от напряжения ногах и упал. Камни стукнулись друг о друга и потоком скользнули вниз.

— Жестко, — сказал он, потирая плечо.

Избор согласился и с ним и добавил от себя.

— А скоро еще и холодно станет. Может, вернешься?

Не обратив внимания на подначку, хазарин сказал:

— Скорее бы.

Исин с надеждой посмотрел на снежную вершину, где их ждали, как он думал, прохлада и спокойствие. Но до всего этого еще нужно было добраться. Постепенно они вышли на осыпь, сплошь состоявшую из мелких камней. Она как покрывало спускалась сверху и другим своим краем упиралась в такой уже далекий лес. Кое-где из ее ровной серой поверхности выпирали огромные валуны. Казалось, что именно они прижимают к склону это серое полотнище, не давая ему сползти вниз.

Солнце уже успело накалить камни, но больше жары их донимала пыль. Она висела в воздухе и словно лесная мошка липла к телам, вызывая зуд. От нее слезились глаза, и горло раздирал сухой кашель.

— Это не горы. Это пустыня какая-то, — прохрипел Гаврила. Он с отвращением подвигал челюстью и выплюнул на камни перед собой комок грязи.

— А ты бывал?

— Где я только не был…

На зубах у него захрустели песчинки. Он поднял грязное лицо и предложил.

— Наверняка где-то тут есть река. Надо ее отыскать и идти вдоль берега. Все прохладнее, да и пыли меньше.

Избор, подумав, кивнул.

— Если река рядом — услышим. Горную реку сперва слышишь, а уж только потом увидишь.

Шум воды они услышали только через пол часа. Лица их уже покрывала толстая корка грязи, и улыбка Исина выглядела ясным месяцем, пробившимся сквозь грозовые тучи.

— Журчит, — просипел он запыленным горлом. Они наддали, и воздух вскоре посвежел, став влажным, как губка.

— Где-то тут, — сказал Избор. Камни у них под ногами еще были сырыми и темными от влаги, даже мох между камней, солнце еще не успело высушить и он ласкал глаз яркой зеленью, но воды осталась только маленькая струйка, журчавшая где-то под камнями.

Глава 45

— Это и есть горная река? — недоверчиво спросил Исин. — Как-то не верится…

— Когда-то тут было, что-то похожее на реку, — ответил Гаврила, настороженно глядя по сторонам. — Причем совсем недавно…

— А потом она в один момент высохла, — Избор добавил свою несуразность к тому, что сказали друзья. — И все это случилось само собой.

Избор не знал чего ждать. Перед ним, как раз на другом берегу бывшей реки громоздились прислонившиеся друг к другу скалы. Путь вперед лежал либо через них, либо в обход и так или иначе они должны были добраться до них, если, конечно. Не хотели повернуть назад.

Тем временем Исин, которого предчувствия не томили, зачерпнул горсть воды.

Вода оказалась чистой и холодной. Она покалывала ладонь, словно в ней еще плавали льдинки, снесенные течением с вершины горы. Сотник осторожно коснулся ее губами, глотнул и замер, прислушиваясь к ощущениям.

Вода была как вода. Ничего особенного. Глядя на него и Гаврила горстью черпнул ледяной влаги

Охладив разгоряченное лицо, Гаврила предложил Избору.

— Освежись, а то совсем запаршивел…

Но Избор не слышал слов Гаврилы. Сильнее жары и жажды его мучило ощущение опасности. Оно было таким явственным, что явись перед ним сам князь Владимир и скажи ему, что все в порядке, он и ему не поверил бы.

Он смотрел на камни, отыскивая за ними лучников. Гаврила проследил за его взглядом и проворчал.

— Нет тут ни кого. Тут и спрятаться-то негде.

— Эти найдут где.

Исин, бодрый и готовый на все поднял камень и подбросил его в ладони. Гаврила, уловив его движение, успел ухватить его за руку.

— Что? — не понял его Исин — Чего ты?

Гаврила разжал его кулак и осторожно, хотя сбитый с толку хазарин и не сопротивлялся, вынул камень из его пальцев и положил назад, на осыпь.

— До Картаги ты его не добросишь, а вот нас всех этим камнем похоронить у тебя получится…

Исин даже не стал спрашивать, как это все может произойти, а только кивнул.

Ручеек по-прежнему журчал у них под ногами и Масленников спросил.

— Не жаждой же они нас уморить хотят?

Избор покачал головой.

— Это слишком мелко даже для Старичка с Ноготок…

— Ну, придумай что-нибудь другое.

Избор еще немного потужился, и не найдя объяснения случившемуся нагнулся к воде. Она холодом коснулась лица, скользнула по разгоряченной шее. Фыркнув как зверь, воевода поднялся.

— И все-таки что-то тут не так…

Он произнес это в пол голоса, больше для себя, чем для Гаврилы или Исина. Хазарин услышал его и засмеялся.

— Может, они думают, что мы пьем как медведи, и нам этого не хватит? Что мы тут передеремся и поубиваем друг друга за глоток воды?

— Скорее наоборот. Если они знают, что ты плавать не умеешь, то они ее ради тебя осушили, что бы, значит, скорее шел.

— Это что в ловушку заманивают? — притворно серьезно спросил хазарин. — Да откуда им знать про меня?

Гаврила пожал печами.

— А откуда они знают, что мы идем?

Исин смолчал. Стало ясно, что все это не просто так.

— Раз реку осушили, значит знают…

— Все они про нас знают, — добавил Избор. Голос его звучал серьезно.

Где-то наверху возник шум. Сперва негромкий, словно шипение змеи, но с каждой секундой становящийся все громче.

— Ого! — Избор поднял палец. Исин и Гаврила повернулись, стараясь разобраться, что же там происходит. Никто не знал, что стоит за шумом, но всем было понятно — это знак угрозы. Он становился слышнее, но никто из них не взялся бы сказать делается ли он громче оставаясь на месте, или приближается к ним.