Надежда Попова - По делам их

— О том же говорит и ее молчание?.. — скорее спросил, нежели подтвердил Курт. — Или же ей, напротив, ничего не известно, и она попросту боится неверным словом навредить хозяйке.

— Надо пробежаться по прочим комнатам, — не ответив, вздохнул Ланц почти обреченно и яростно потер глаза. — Господи, мы не успеем. У нас попросту не хватит времени; искать булавку в графском замке ничуть не проще, чем иголку в стогу…

— Так вы надеетесь отыскать те самые иглы с янтарем? — уточнил Бруно, и сослуживец пожал плечами:

— Это был бы просто идеально. Однако — нам бы хоть неделю на поиски, ибо день-два это просто смешно…

— Если это она, — четко выделив первое слово, возразил бывший студент, — то искать их надо, скорее, в городском доме, а не здесь.

— Искать надо везде, Хоффмайер, — отрезал Ланц и снова разразился тяжелым вздохом, махнув рукой обоим. — Идемте. Осмотрим кладовую, заодно найдем свечей — вскоре станет темнеть.

Курт переглянулся с подопечным и болезненно поморщился…

С наступлением темноты поиски осложнились — приходилось заглядывать в темные углы, близко склоняясь к свече в руке Бруно, отчего в висках начинали стучать мелкие назойливые молоточки, по телу проходила дрожь, а лоб покрывался испариной, липкой, мерзкой; в мыслях было все, что угодно, кроме сосредоточенности и внимания. Наконец, спустя час, не выдержав, Курт прямо заявил Ланцу, копошащемуся в соседней комнате, что фактически непригоден к работе. Вопреки опасениям, тот не стал отчитывать младшего сослуживца, не разразился тирадой, посвященной глупостям и недопустимым для инквизитора страхам, а лишь сочувственно похлопал по плечу и велел осматривать то, что было на виду в свете настенных факелов, взяв обыск более потаенных мест на себя.

Ближе к утру, когда обследовано было несколько комнат, в том числе и покойного графа, кладовые, запертые покои умершей фон Шёнборн-старшей и комнаты прочей прислуги, решено было прерваться на получасовой завтрак, чтобы дать отдых ноющим ногам и глазам, начавшим уже видеть тайники в каждой складке ковра и каждом камне, чуть отличающемся от прочих по цвету либо форме. Ланц был мрачен, Бруно раздражен; Курт сидел молча, подперев ладонью щеку, и, вяло жуя, смотрел в окно, на светлеющее небо и вершины далеких деревьев. Это уже было, подумалось внезапно с неясным чувством; было — и бессонные ночи, и вот такой же взгляд на подступающее утро в замковое окно, и усталость, физическая и душевная… и чем все закончилось?..

Когда распахнулась дверь и, громко топая, в комнату прошагал запыхавшийся вестовой Друденхауса, он не сразу очнулся, не сразу вернулся к окружающему миру, не сразу понял, что происходит вокруг; лишь когда тот, по-военному четко вытянувшись напротив следователей, окликнул именно его, Курт вздрогнул, воззрясь на гонца непонимающе и почти растерянно.

— Майстер Гессе, — повторил прибывший чуть громче, и он поднялся навстречу, уже понимая, что услышит сейчас, но все равно переспросил:

— Да?

— Майстер Райзе послал за вами, — отчеканил тот. — Было велено передать так: «Я нашел, и тебе лучше быть здесь. Можешь потребоваться именно ты». Это слово в слово. Майстер Райзе просил вас — незамедлительно.

— Ясно… — проронил он тихо, вновь опустившись на скамью, провел по лбу ладонью, словно пытаясь сбросить завладевшее им оцепенение; Ланц, встретившись с ним взглядом, вздохнул.

— Езжайте оба, — кивнув на дверь, произнес сослуживец негромко. — Если что — пришлешь Хоффмайера с новостями; а я продолжу, пока терпит время и есть возможность. Теперь уж можно быть уверенным, что поиски не бессмысленны. Возьмешь с собой то, что мы обнаружили, и отчитаешься в наших выводах.

— Вам есть, кого прислать в Друденхаус, если вдруг какие неприятности? — с сомнением возразил Бруно, и тот усмехнулся.

— Похвальная чуткость и предусмотрительность; проникаешься?.. Езжайте и не тратьте время. Разберусь.

Сквозь Кельн гнали галопом, и снова в голову пришло, что все это было год назад — так же вскачь по улицам, чтобы не задерживаться под недобрыми взглядами жителей, то же предчувствие если не бедствия, то уж крупных неприятностей — наверняка. Даже чувство одиночества было все то же, пусть теперь и стоял за спиной Друденхаус с его арбалетчиками, Керн с его решимостью «прикрывать своих», сослуживцы с готовностью помочь — все равно возвращалось чувство затерянности на далеком безжизненном острове…

У ворот Друденхауса топталась целая толпа лошадей и людей, среди коих отмечались особы и духовного обличья, и многоразличных светских разновидностей — от представителей магистрата и университета до служителей князь-епископа; что пока утешало, это то, что среди делегатов не было герцогских людей.

— Еще с полдня не будет, — сообщил Райзе, встретивший их прямо в приемной, и хмуро добавил: — Надеюсь. А если повезет, то до завтра протянется… Пока отбиваемся от епископа с университетом; слава Богу, хоть магистрат на нашей стороне — и людей дали, и generatim,[137] обещали, если что…

— Звал зачем? — оборвал Курт; тот отвел взгляд, скосившись на замерших в готовности стражников, и осторожно тронул младшего сослуживца за плечо.

— Идем. Покажу.

По лестницам шли быстрым шагом — почти бегом; Курт шел впереди, не оглядываясь, слыша за спиной топот подопечного и Райзе, и остановился только на втором повороте коридора.

— К вам с Дитрихом или к старику? — уточнил он коротко, и тот вздохнул.

— К нам. Керн сейчас несколько занят с гостями. Если услышишь из-за его двери дикие крики — не пугайся, это его грызет епископский посланник.

Курт не улыбнулся в ответ; нервно дернув углом рта, развернулся на каблуках, снова зашагав по коридору с прежней скоростью, и в рабочую комнату вошел первым, остановившись у стола Ланца и молча ожидая, пока Райзе пройдет следом. Бруно стал на пороге, глядя вопросительно; наконец, ни от кого не дождавшись указаний, осведомился:

— Мне можно или…

— Войди, — кивнул Курт сумрачно. — Может, сейчас ты увидишь что-нибудь, что изменит твое мнение.

— Вот, — Райзе прошагал к своему столу и, помедлив, протянул ему брошюрку — самодельную, сшитую простой ниткой тонкую стопку листов без обложки, без заглавия, исписанную крупным и неровным почерком. — Судя по почерку и ошибкам — писано не ею, однако… Нашел в тайнике. Рядом с кладовой в доме.

— «Чтоб сыскать украденное»… — тихо прочел Курт первую строчку и бросил на окаменевшего подопечного короткий взгляд. — «Чтоб утишить огнянку»…

— Что утишить? — едва слышно переспросил Бруно.