Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

После слов женщины в зеленом мундире, зал погрузился в сплошную тишину, мне было отчетливо слышны вращение мозговых шестеренок в головах множества людей, переваривающих полученную информацию. Особенно звучны были головные шестеренки Генерала, то они вращались с бешеной скоростью, я бы сказал даже со свистом, то вдруг замирали и полностью на какое-то время прекращали вращение.

Мне показалась, что прошла целая вечность, прежде чем в зале раздался первый хлопок, превратившийся в бурю аплодисментов. Все присутствующие в зале поднялись на ноги, чтобы стоя и бешено аплодируя приветствовать женщину спикера. Люди безоговорочно поверили всему сказанному, они хотели взять и понести эту прекрасную женщину в зеленом мундире на своих поднятых руках. Я вовремя уловил это желание людей и ломанулся из своего укромного уголка в передние ряды зала, чтобы встать рядом с этой прекрасной иностранкой и защитить ее. Но, по всей видимости, моя попытка прорваться в передние ряды была несколько запоздалой, так как на моем пути к ней оказались десятки других людей и я был вынужден остановиться на полпути.

Тем временем прекрасная иностранка одним движением руки остановила этот массовый порыв, заставив толпу замереть на месте. Она сделала пару шагов и склонилась к уху нашего Генерала, все еще продолжающего безучастно сидеть за своим председательским столом, и стала что-то нашептывать ему. С моего места было хорошо видно, что Генерал внимательно слушал эту иностранку, время от времени кивая головой в знак согласия с ее словами, которые она нашептывала ему.

Меня, по-прежнему, беспокоило то, что я до сих пор не обнаружил в зале свои опаловые глаза, Белояра и Трезора. Они, словно под землю провалились, их нигде не было видно и слышно. Хочу признаться, что в этот момент меня раздирали два чувства. Эта иностранка была так похожа на мои опаловые глаза — зеленый мундир, решительность суждений и высказываний, властность поведения и такая прекрасная женственность и незащищенность. Я всей душой рвался ей на помощь и на ее защиту. Но этот густой иностранный акцент, ее слова о богатом муже, манера поведения с Генералом — останавливали меня, вливали нерешительность в мое сердце. Полутьма в зале не давала мне возможности рассмотреть, да кто же на самом деле была эта женщина.

Переговорив с Генералом, женщина выпрямилась и вновь поправила пилотку на копне волос. Генерал встал рядом с ней и поднял руку, требуя тишины и внимания, ликующих в зале людей. Но все мы были настолько взбудоражены происходящими на сцене событиями, уже ни на что не обращали внимания, бурно выражая свои эмоции.

Тогда женщина решительно встала перед Генералом и строго посмотрела в зал.

Именно в этот момент в зале зажглись люстры и канделябры. Сумрак рассеялся, свет проник в каждый темный уголочек, прогнав черноту и непонимание. Я вздрогнул, словно от озноба, так внезапно появившийся свет изгнал из рассудка последнюю каплю сомнения, — моя любимая опаловые глаза была именно той женщиной с густым иностранным акцентом, которая так властно и решительно обходилась с нашим Генералом.