Валентин Егоров - Марк Ганеев - Маг Нашего Времени

Вертолет, неизвестной национальной принадлежности, тяжело пошел на разворот, чтобы покинуть нашу горную долину, так и не сделав ни одного выстрела из своих шестиствольных пулеметов! Бой в горах скоротечен и непредсказуем! Но нам повезло, мы вовремя прибыли на место и славно провели этот бой!

Пуштун пулеметчик получил ранение несовместимое с условиями жизни, он умер через два часа после окончания боя. Несмотря на все усилия, предпринимаемые нашими парнями, он умер, потеряв слишком много крови.

Я сидел рядом с ним на камнях, внимательно наблюдал за тем, как практически мгновенно повязки, налагаемые на рану нашими парнями, набухали кровью этого пуштуна. Все это время Роден, который в нашей группе отвечал за медицину, ни на шаг не отходил от парня, каждые полчаса, меняя повязки. Да, и я сам попытался ему помочь своей доморощенной магией, но когда оказался внутри сознания этого молодого пуштуна, то так и не сумел разобраться в его внутреннем анатомическом строении. Я так и не сумел изнутри разыскать основную зону поражения его организма, зону кровотечения, уж очень сложным для меня оказалось устройство человеческого организма. Снова я со своей магией оказался разбитого корыта старухи, что бы лечить людей, я должен был пять лет проучиться в мединституте. Только после этих лет учебы я мог бы разобраться и понять, что я могу сделать своей магией для того, чтобы излечивать людей от различных болезней или ранений!

Здесь вы можете меня спросить, а как же это так случилось, что я взялся за омоложение Николая Николаевича Гольского? Да, очень просто, в одной книги древнего алхимика я вычитал процедуру того, что маг должен делать, когда требуется осуществить процесс омоложения его пациента?! Ну, я и четко выполнял шагам этого процесса омоложения! Любой человек с магическим даром может прибегнуть к такому процессу в случае острой необходимости!

В общем, я едва сдерживал слезы, стараясь помочь выжить этому молодому пуштуну. В тот момент, когда я все еще находился в сознании раненого пуштуна, неожиданно для себя мне пришлось превратиться в его родную маму! Этот умирающий пуштунский парень в своем предсмертном воображении вдруг увидел, как рядом с ним появилась его мама. Она взяла его руку в свои руки, а затем принялась его успокаивать и подбадривать всякими нежными словами, которые умеют находить и произносить одни только матери! Я до конца своей жизни буду помнить, как же страдал и мучился этот молодой пуштун, он так не хотел умирать! Жизнь и судьба заставили его взять автомат в руки, пойти воевать за свои горы! Стреляя по противнику, этот молодой пуштун был убежден в том, что он защищает священную землю, принадлежащую его племени априди.

Когда душа окончательно покинула тело молодого пуштуна, начала возноситься на небеса, когда он в последний раз вобрал в грудь воздух… и умер, то я отвалился от его тела и бессильно закрыл глаза.

Не могу сейчас сказать, сколько же времени я провел в таком полубессознательном состоянии, но, когда открыл глаза, то увидел старика пуштуна, который камнем обкладывал могилу своего собрата. Тогда я поднялся на ноги, шатаясь от слабости, подошел к могиле, вытянулся во фрунт и отдал честь погибшему молодому пуштуну, который очень не хотел умирать. Постояв немного с обнаженной головой, я побрел в сторону от могилы. Навстречу мне, к пуштунской могиле один за другим подходили мои товарищи. Они не произносили высоких и пафосных слов прощания, а попросту по-армейски козыряли рано ушедшему из мира сего пакистанскому солдату.

Но в этом ритуале прощания с простым солдатом было нечто такое, что старик пуштун, стоявший рядом с могилой, вдруг заплакал!

Причем, старик пуштун не скрывал своих слез, не смахивал их руками с морщинистых и поросших жестким волосом старческих щек. Они открыто бежали по его щекам несколькими дорожками, временами пропадали в щетине, чтобы окончательно пропасть в бороде с сединой.

Мы уже рассаживались по грузовикам, собираясь снова ездить по проселочным дорогам этой пуштунской свободной зоне, разыскивая Тиму. Старик же продолжал стоять и плакать у могилы погибшего своего молодого соплеменника. Проходя мимо к грузовику, я обратил свое внимание на то, что старик так и не выпустил из своих рук эту советскую снайперскую винтовку! Я уже поднимал ногу на подножку Урала-375, чтобы забраться в кабину, как вдруг в моей голове всплыло воспоминание об обещании, которое я дал Заранде Хан, передать ее записку отцу через посредство первого же встречного ее соплеменника. Моя память тут угодливо напомнила мне о том, что перед самой смертью молодой пуштун упомянул мне о том, что он родом из пуштунского племени априди.

Видимо, эти воспоминания, а затем последовавший процесс принятия мною решения заняли какое-то время. Полковник тут же высунулся из окна кабины первого грузовика Урал-375. Чтобы подогнать меня своим острым языком:

— Майор, ты о чем опять задумался? Так и замер с задранной кверху мордой! Кончай переживать за то, в чем ты совершенно не виноват! Только их аллах мог спасти этого парня! Давай, залезай на свое место в кабину грузовика! Нам пора отправляться в дорогу!

— Сей момент, Полковник! Забыл кое о чем переговорить со стариком пуштуном! Сейчас я вернусь, только перекинусь с ним накоротке парой слов!

Когда я вернулся к могиле молодого пуштуна, то старик пуштун все еще оставался на прежнем месте, он продолжал плакать, стоя у могилы, слезы рекой омывали его щеки! Я сразу же подумал о том, что погибший молодой пуштун, видимо, все-таки был не просто его соплеменником! Но выяснять эти обстоятельства, у меня уже не было времени, ребята ждали моего возвращения, двигатели грузовиков уже работали, они были готовы тронуться в путь в любую минуту.

Я осторожно ладонью коснулся плеча старика и, когда он повернул ко мне свое заплаканное лицо, то протянул ему девичью записку. Старик осторожно взял в свои руки небольшой лист бумаги, исписанного на фарси. А я уже почти бежал по крутому склону горы к своему Уралу-375. Свое дело я довел до конца, я все-таки выполнил свое обещание, по моей глупости данное той самой пакистанской Барби! Теперь я был свободен и был вправе полностью распоряжаться собой! Но в этот момент я вдруг услышал призывной крик старика пуштуна! Уже раздраженный и совершенно нехотя я притормозил свой бег, остановился, повернулся лицом к старику. О, по-прежнему, находился у могилы молодого пуштуна, что-то кричал на фарси и отчаянно размахивал руками. Подойдя поближе, я вдруг услышал такие слова:

— Кяфир[7], я не хотел с тобой разговаривать! Но ты сделал доброе дело моему сыну! Под личиной матери ты помог сыну с открытыми глазами переступить порог линии жизни. Ты же привез мне хорошее письмо от моей дочери, о судьбе которой я не знал вот уже более десяти лет! Таким образом, ты получил право, задать мне вопрос, на который я должен дать честный и правдивый ответ! Кстати, этот вопрос ты можешь задать сейчас или в любое другое время, я на него всегда отвечу, если буду жить в то время!