Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

Коснулась его лица здоровой рукой. Он был ледяным на ощупь. Проверила пульс на шее, и не нащупав ничего, я замерла, в груди стеснилось. И тогда… еле заметный, прерывистый пульс. Он был очень близко к смерти, но не мертвый.

Я прошептала: «Богиня, помоги мне ему помочь».

Порывом ветра розовый лепесток перекатился к нему на губы. Его глаза широко раскрылись, и он схватился за мою раненную руку. Боль взяла такой резкой, что в глазах потемнело, а затем мир заполнился белыми звездочками и тошнотой.

Мое зрение прояснилось, кто-то держал меня в руках. Это был уже сидящий Доусон, он смотрел вниз на меня.

— Принцесса Мередит, Вам нехорошо?

Я рассмеялась. И ничего не могла сделать. Минуту назад он был почти мертв и он хотел знать, в порядке ли я. Его рука застыла в нерешительности над моим плечом и рукой, где все еще торчали осколки. Он разжал свою окровавленную руку и показал мне осколок.

— Я проснулся с Вами и этим на мне. Я умирал. Я знаю, что я умирал. Вы спасли меня. Как?

Понятия не имею, как это объяснить. И уже открыла рот, чтобы сказать: «понятия не имею», но произнесла лишь:

— Помните, Вы чувствовали притяжение, когда мы коснулись друг друга?

— Да.

— Я последовала за этим притяжением.

— Но Вам ранили.

— Не Вы, — сказала я. — Помогите мне встать.

Он помог, ничего не сказав при этом. Может быть это был шок, но может быть и то, что он не мог мне отказать. Я не хотела об задумываться. Там, в темноте меня что-то тянуло. Я чувствовала это.

Доусон поддерживал меня за здоровую руку, и мы смогли бежать дальше, между деревьями. Вдали были слышны выстрелы, мелькали молнии и зеленые огни. А если были огни, значит Дойл был все еще жив. Я хотела пойти к нему, но еще один розовый лепесток упал на мое пальто. В этот момент, больше чем когда-либо, я доверяла Богине. Я была уверена, что она сделает все, чтобы я смогла спасти солдат и не потеряла мужчин, которых любила. Я молилась дать мне храбрости, чтобы не колебаться и сомневаться. В награду я увидела еще одно тело, распростертое на земле.

Человек лежал на спине. Темные глаза смотрели в небо. Его рот открывался и закрывался, будто он не мог вспомнить как дышать. Перед его формы был оторван с одной стороны груди. Кожа содрана так сильно, словно это не было делом рук человека. Его грудь поднималась и опускалась в зимнем воздухе. Я никогда не видела открытой раны, парящей на морозе, никогда не думала «уплывает тепло жизни».

Доусон помог мне встать на колени и сказал,

— Бреннан, это — принцесса Мередит. Она поможет тебе.

Рот Бреннана открылся, но слов не было, вытекла только струйка крови, слишком темная, слишком сильная. Я положила розовый лепесток на его лицо, но волшебного пробуждения не произошло. Он бодрствовал, и боль в его глазах говорила, что он знал, что умирал. А я не знала, как вылечила Доусона, и не знала, как это можно повторить.

Тогда я опять помолилась: «Богиня, помоги мне помочь ему».

Бреннан задрожал, его тело дернулось, из груди раздался звук, когда он попытался в очередной раз вздохнуть. Доусон умолял:

— Помоги ему, пожалуйста.

Я положила руку на его рану, и затем была боль, боль укравшая свет. Потом я проснулась на груди солдата..

Чья-то рука гладила мои волосы. Я открыла глаза и увидела Бреннана, внимательно смотревшему на меня. Доусон укачивал в колыбели своих рук голову Бреннана, и они оба смотрели на меня. Они смотрели на меня, словно я была лучшей вещью в мире. Они смотрели на меня, словно я шла на воде. Эта мысль не принесла мне спокойствия. Никогда не хотела, чтобы какой-нибудь человек смотрел на меня вот так.

Бреннан держал окровавленный осколок так, чтобы я могла увидеть его.

— Он выпал точно так же, как и со мной. Кровь, осколок, и затем он излечился. — Сказал Доусон.

Я кивнула, как будто это имело смысл для меня. Теперь с обоих сторон меня поддерживали солдаты, и когда Бреннан подхватил меня под раненную руку, была уже не так больно. Кажется, мои раны заживали и каждый раз, когда я излечивала солдата, из меня выходил осколок. Значит, я могу вылечить столько солдат, сколько осколков сидит во мне? С одной стороны, это было бы хорошо, но с другой стороны солдат было больше, чем осколков во мне. А если я излечусь полностью, я больше никому не смогу помочь? Я не хотела оставаться раненой, но… Так, надо остановиться. Пусть все идет так, как идет, а дальше посмотрим. Приложу все силы, чтобы не думать об этом, чтобы идти дальше и позволить спасенным мужчинам помочь мне. Если и дальше об этом задуматься, то я была похожа на Петра, следующего за Исусом через море. У него получалось идти по воде, пока он не задумался и не упал в воду. Сейчас я чувствовала призыв раненных в темноте. Они тянули меня и я должна была ответить на этот призыв.

Мы нашли еще двух солдат. Я не знал, что сделали Кел и его люди, но все раненные ползли прочь, чтобы умереть. Где же врачи, санитары? Где все? Вдалеке был слышен бой, теперь немного ближе, поскольку мы подошли ближе, но иллюзии, которые использовали в бою, заставляли солдат уползать умирать, а не звать помощь.

Доусон и Бреннан помогли мне встать на колени около упавших солдат. Мне потребовался мгновение, чтобы понять, что одним из солдат была женщина. На ней был жилет и какие-то приспособления. Ее кожа была почти такой же темной, как у Дойла.

— Это Хейз. — Сказал Доусон.

Бреннан опустился на колени возле другого солдата, лежавшего с другой стороны без сознания.

— Это Орландо, сэр.

Я приложила руку к пульсу на шее Хейз и почувствовала что-то липкое. Не стала поднимать руку и рассматривать на свету, во что я влипла. Я знала, что это засыхающая кровь. Но кровь не должна была так быстро высохнуть, разве нет? Или я потеряла счет времени?

— Она уже была раньше ранена? — Спросила я вслух.

— Да, — ответил Бреннан. — Мы были ранены в той же засаде. Она тогда спасла мою задницу, а задницу Орландо здесь.

— То есть твоя рана на груди была старой? — Спросила я.

— Да, мэм. Тот принц, он указал свой рукой на меня, и моя рана вернулась. Тогда он разорвал мой жилет, чтобы было видно рану. Кажется, ему нравилось смотреть на нее.

— Она была ранена в шею? — Спросила я.

— Да, мэм.

Кел причинял моим людям боль. Он причинял боль людям, которые поклялись защищать меня. Они умирали, чтобы защитить меня. Это было неправильно. Мы должны защищать их, а не наоборот.

Я молилась Богине, когда коснулась Хейз. Она была храбра и спасала жизни с этой раной. Она дважды была на грани смерти, но даже посреди этого ужасала, она спасала другого солдата. Такая храбрая.