Владимир Романовский - Год Мамонта

— Много.

— В Славии не были?

— Вдоль границ ходил.

— На востоке, в Чушках не бывали никогда?

Нико мрачно смотрел на Семена.

— Бывали?

— Два года прожил. Дрянь место.

Семен обернулся к Сергею Алексеевичу. Сергей Алексеевич быстро поднялся и подошел к Нико.

— Это он, — сказал Семен.

— Да, я понял, — сказал Сергей Алексеевич. — Дорогой Нико, позвольте пожать вашу гениальную руку. Великий Нико, для нас это большая честь.

— Да, — подтвердил Семен. — Очень большая. У вас такое будущее! У вас столько интересного впереди! Вы ведь будете…

— Может, не стоит ему всего этого теперь говорить? — спросил с сомнением Сергей Алексеевич.

— Да какая разница, — сказал Семен. — Потенциал есть потенциал.

— А что такое? — спросил Брант, поднимаясь.

Подошел Васенька.

— В чем дело? — спросил он.

— Васька, ты страшнейший обормот, — сказал Семен.

— Ужаснейший, — подтвердил Сергей Алексеевич.

— Ты собираешься в поход, а не знаешь, кто твои спутники. Перед тобой сам Великий Нико.

— Да ну вас, — сказал Васенька. — Он пьяница, бабник, и, насколько я могу судить, не слишком умен. И фантазии у него разные.

— В точности совпадает с биографией, — заметил Сергей Алексеевич. — И бабник был, и пьяница, правда пить потом бросил. А уж в фантазии ему не откажешь.

— Насколько я понимаю, — вмешался Брант, — речь идет о моем друге.

— Ваш друг в будущем — великий человек. Не просто великий. Величайший, — сказал с чувством Сергей Алексеевич. — Он будет и ученый, и художник, и изобретатель. Вертолет, теория вероятностей, начало теории жабежбеж, ножницы, печатный станок — слишком много для одного человека, но все это будет.

— Вы это серьезно? — спросил Васенька.

Нико ничего не понял из этих речей, кроме того, что его, видимо, хвалят, и приосанился. Брант решил пока не делать никаких выводов, а больше слушать.

— На обед сегодня утка, — объявил Сергей Алексеевич, расставляя на траве глиняные тарелки.

Солнце садилось.

— Охотитесь? — спросил Брант. — Нет ли у вас лишнего арбалета? Мой к седлу пристегнутый остался.

Сергей Алексеевич и Семен переглянулись.

— А и правда, как вы здесь… в смысле пищи? — спросил Васенька.

Сергей Алексеевич и Семен опять переглянулись. Васенька нахмурился.

— Откуда утка? — спросил он подозрительно.

— Приносят, — ответил Семен, а Сергей Алексеевич хлопнул его по локтю, мол, не надо лишних слов.

— Кто приносит?

— Никто. Так…

Брант слушал разговор, понимая примерно две трети из сказанного. Он уже знал, что портал — это лаз, и что механизм его действия не сделался понятнее от того, что его называют портал. Было очень много непонятных слов, которые звучали просто как жабежбеж. Из разговора он уяснил, что, во-первых, двум здесь проживающим стыдно признаться, что они не знают, откуда у них тут появляются фрукты, мясо, и даже рыба, и что появляются они тут каждый день, и, во-вторых, что Васенька этим ошарашен и даже слегка возмущен. Кроме того, он уяснил что эти двое не совсем нормальны психически, и это объяснялось двадцатью годами одиночества. Далее выяснилось, что за все эти двадцать лет эти двое не отходили от этого места больше, чем на пять верст. Улучив момент, Брант отвел Базилиуса в сторону.

— Все-таки я не понимаю, — сказал он. — Кто они такие, эти ваши знакомые? Что за люди?

— Ученые, — с горечью сказал Базилиус. — В свое время — светлейшие умы. Который постарше, он открыл жабежбежскую жабежбежу, а который костлявый работал сразу в нескольких сферах, но знаменит в основном своей жабежбеж на тему жабежбеж жабежбеж.

— А у этих жабежбеж какое практическое применение? То есть, это все что — навигация, там, зодчество, или что?

— Нет, какая навигация. У Сергея Алексеевича целый жабежбеж был, и он там столько настроил жабежбеж, что это просто небывалый жабежбеж. А Семену дали жабежбеж, и он стал кандидатом на жабежбежскую премию после этого. Очень грустно видеть их теперь в таком состоянии. Сергея Алексеевича иногда сравнивали с Гинсбургом.

— Кто такой? — спросил Брант.

— Величайший ученый, — сказал Базилиус. — Вывел теорию о жабежбеж, и она подтвердилась через двадцать лет.

— И после того, как она подтвердилась, что же было?

— Как что? Разве этого одного мало?

Брант пожал плечами.

— А как они здесь оказались? И вы тоже?

— Это не совсем ясно, — ответил мрачно Базилиус. — К сожалению. Мы все участвовали в эксперименте с жабежбеж и параллельным жабежбеж. Никаких пространственно-временных эффектов никто не жабежбеж. А они вдруг появились. И в один прекрасный день, очевидно в связи с жабежбеж, открылся портал. А потом закрылся. Мы думали, это временное явление, легко объясняемое функциями жабежбеж. Оказалось — нет. Оказалось, что обратно никак нельзя. И туда нельзя, и сюда нельзя. А я, значит, пошел утром на речку, и вижу — листья обгорелые. Стал я выяснять, где это горело — и оказался в Ниверии. Как вы, к сожалению, уже поняли, никакой я не астролог, я тоже ученый, у меня особая специальность, я жабежбеж.

— А как нам найти Волшебника?

— Вы все о своем. У людей тут такая…

— Я эгоист.

— Да, я заметил. Ну так вот, не знаю я ничего о местной географии.

— А следы копыт?

— Каких копыт? Какие следы?

— Справа, сразу за отсеком. Явные следы копыт на траве. Обыкновенные подковы.

— Не понимаю.

— Хотите, покажу?

— Не сейчас.

Базилиус отошел к своим.

Брант остановил нарезающего круги Нико.

— Слушай, герой, — сказал он. — Видимо, придется нам самим тут все искать. Эти ничего не знают.

— Редкие дураки, — сказал Нико. — Я это давно понял. Даже не знают, кто им жратву приносит. Я всегда знаю, кто мне жратву приносит, это для драконоборца первое дело — узнать, кто приносит жратву. Что такое печатный станок?

— Понятия не имею, — сказал Брант. — Ладно, бери меч, пошли отсюда.

— Ночь скоро.

— Ничего. Сдается мне, спать в этом месте лучше днем. Как-то спокойнее. На солнышке.

— Ну, что ж, пошли. Мне действительно здесь надоело. Трудно настоящему ниверийцу в Стране Вантит.

Брант показал Нико следы подков на траве, и Нико согласился, что это именно следы именно подков. Их нагнал Базилиус.

— Не уходили бы вы на ночь глядя. Оставайтесь. Все равно ничего не найдете, и отсюда вам не выбраться. Если даже такие светлые умы, как Сергей Алексеевич и Семен ничего не придумали, вы тем более не придумаете.

— Ваши друзья слишком привязаны к дому, — насмешливо заметил Брант.